1095

Твердибой, как коршун, налетел на врага. Один из половцев упал, не успев даже обернуться. Зато другой, уже пожилой и, видимо, опытный воин, с ловкостью умелого фехтовальщика успешно отбивал все атаки. Даже навалясь всем скопом, русичам не удалось поразить его. Сабля в руках кочевника мелькала так быстро, что ни один удар не мог пробить эту защиту. При этом половец с поразительным хладнокровием успевал не только обороняться, но и атаковать, и еще двое русичей приняли смерть от его руки. Лишь только когда один из спасенных достал-таки кочевника длинным багром, все было кончено.

Наконец-то путь к свободе был открыт. Но нужно было еще переправиться на другой берег, а переплыть широкий Днепр, пусть и на большом плоту, но имея на всех только два багра, не представлялось возможным. Однако это уже не могло остановить людей, доведенных до крайности и отчаяния; людей, которые без оружия бросались на врага и одержали победу, доставшуюся такой дорогой ценой – девять из двадцати русичей отдали свою жизнь за свободу. Для таких людей, как Твердибой и его спутники, уже не существовало преград, не было ничего невозможного.

Отталкиваясь баграми, гребя руками, обломками бревен и всем, что только могло послужить веслом, бывшие пленники отошли от берега, и Великая река, такая родная и с детства знакомая, Великая река, на которой они выросли и которой вверяли сейчас свою судьбу, неслышно подхватила их плот.

* * *

Вечером того дня, когда было разбито войско Ярослава рязанского, снова пошел дождь. Большие тяжелые капли щедро падали с неба, копыта коней с хлюпаньем месили прибрежную грязь, застревали в жиже.

Небольшой отряд устало двигался левым берегом Днепра. Местность здесь была болотистая, эта земля и в жару почти никогда не просыхала, а после дождей и вовсе превратилась в почти непроходимую топь. И все же разъезды русичей упорно пробирались вдоль берега, внимательно вглядываясь в становившийся все плотнее туман. Удара половцев можно было ожидать в любой момент.

– Скоро совсем стемнеет, похоже, сегодня эти выблюдки уже не сунутся, – высокий всадник, ехавший во главе кавалькады, обернулся к своему ближайшему спутнику. – Как думаешь, Ратша Ингваревич?

– Ты бы послал гонца к Ольберу, Дмитр Иворович, – Ратша, а вторым всадником был именно он, откинув капюшон, оглядел растянувшихся воинов. – Кони уже устали, надо бы сторожей встать. Вряд ли, конечно, половцы будут переправляться в ночи, но чем чёрт не шутит, с ними надо ухо держать востро.