11/22/63

Через сорок минут я сидел за рулем «тряпичного форда» пятьдесят четвертого года выпуска, теперь принадлежавшего мне, и ехал на север, к Дерри. Я учился водить на автомобиле с механической коробкой передач, так что проблем не возникло, но впервые ехал на машине с переключателем скоростей на рулевой колонке. Поначалу это казалось странным, однако как только я к этому привык (потом еще пришлось привыкать к включению дальнего света левой ногой), мне понравилось. И Билл Тит оказался прав насчет второй передачи: на ней «санлайнер» летел как ветер. В Огасте я остановился только для того, чтобы сложить верх. В Уотервилле за девяносто пять центов отлично пообедал мясным рулетом, получив заодно кусок яблочного пирога с шариком мороженого. По сравнению с этим обедом толстобургер стоил целое состояние. Я ехал, подпевая «Скайлайнерс», «Коустерс», «Дел-Викингс», «Элегантс». Светило теплое солнце, ветер ерошил мою новую короткую стрижку, платная автострада (согласно рекламным щитам, «Дорога „Миля-в-минуту“») принадлежала практически мне одному. Все мои сомнения словно утонули в коровьем пруду вместе с мобильником и мелочью будущего. Я пребывал в превосходном настроении.

Пока не увидел Дерри.

2

Что-то было не так с этим городом, и, думаю, я понял это с первого взгляда.

Когда автострада «Миля-в-минуту» скукожилась до двух полос с заплатанным асфальтом, я свернул на шоссе 7, где-то в двадцати милях севернее Ньюпорта поднялся на холм — и увидел Дерри, громоздившийся на западном берегу Кендускига под дымным облаком, поднимавшимся из множества труб целлюлозных и текстильных фабрик, работавших на полную катушку. Через центр города тянулась неровная зеленая полоса. С такого расстояния она напоминала шрам. Вокруг этого неровного зеленого пояса простирались исключительно оттенки серого и черного, а небо над городом желтизной напоминало мочу, спасибо выбросам из всех этих труб.

Я проехал мимо нескольких придорожных ларьков, где продавали овощи и фрукты. Люди, стоявшие за прилавками и глазевшие на мой автомобиль, больше напоминали кровосмесительных уродов из фильма «Освобождение», чем фермеров Мэна. Когда я миновал последний ларек, с надписью «ПРИДОРОЖНАЯ ТОРГОВЛЯ ПРОДУКТАМИ БАУЭРСА», большой беспородный пес, похожий на внебрачного бульдожьего отпрыска, выбежал из-за корзин с помидорами, составленных друг на друга, и помчался за мной, лая, пуская слюну и пытаясь ухватить зубами задние колеса «санлайнера». В зеркало заднего вида я заметил, как к нему подошла худая женщина в комбинезоне и принялась лупить штакетиной.

В таком городе родился и рос Гарри Даннинг, и я возненавидел Дерри с первого взгляда. Без какой-то конкретной причины — возненавидел, и все. Центральный торговый район расположился в котловине между тремя крутыми холмами, и там я сразу ощутил клаустрофобию, словно попал на дно колодца. Мой вишнево-красный «форд» слишком выделялся на улице — отвлекающий (и нежеланный, судя по взглядам, которые он притягивал) цветной мазок на фоне черных «плимутов», коричневых «шевроле» и грязных автофургонов. Через центр города протекал канал, черная вода чуть не выплескивалась через замшелые бетонные стены.

Я нашел место для парковки на Кэнал-стрит. Час стоянки стоил пять центов. Я забыл купить шляпу в Лисбон-Фоллс, и через два или три магазина увидел нужный. Назывался он «Выходная и повседневная одежда. Самая изящная галантерея центрального Мэна». Вряд ли у него были конкуренты.

Я припарковался перед аптекой и, выйдя из «санлайнера», остановился, чтобы прочитать объявление в витрине. Каким-то образом оно обобщало чувства, которые я испытывал к Дерри — глубокое недоверие, ощущение едва сдерживаемой жестокости, — лучше, чем что-либо еще в этом городе, где я прожил почти два месяца. Мне не понравилось все, за исключением нескольких человек, с которыми довелось познакомиться. Объявление гласило:

МЕЛКОЕ ВОРОВСТВО — это НЕ ХОХМА, НЕ ПРИКОЛ и НЕ ЗАБАВА! МЕЛКОЕ ВОРОВСТВО — это ПРЕСТУПЛЕНИЕ, И МЫ ПОДАДИМ В СУД.

НОРБЕРТ КИН,

ВЛАДЕЛЕЦ и УПРАВЛЯЮЩИЙ.

И я ни на секунду не усомнился, что тощий мужчина в очках и белом халате, смотревший на меня через витрину, и есть мистер Кин. На его лице не читалось: Заходи, незнакомец, пройдись по торговому залу и купи что-нибудь, хотя бы стакан газировки с сиропом. Эти суровые глаза и поджатые губы говорили другое: Уходи. Для таких, как ты, здесь ничего нет. Какая-то часть меня твердила, что это выдумки, но я знал: это правда. Ради эксперимента я приветственно вскинул руку.

Мужчина в белом халате не ответил.

До меня дошло, что канал, который я видел, проходит под расположенным в котловине центром города и сейчас я прямо на нем и стою. По вибрации тротуара я чувствовал ногами бег воды. Неприятное ощущение, будто часть земной тверди размягчилась.