11/22/63

Я поблагодарил ее и протянул одну из недавно отпечатанных визитных карточек. Она взяла, рассеянно мне улыбнулась и затворила дверь. Мягко, не хлопнув, но изнутри донеслось позвякивание, и я понял, что теперь дверь заперта на цепочку.

Я думал, что центр может подойти для моих целей, когда наступит Хэллоуин, хотя этот вариант устраивал меня не полностью. Я полагал, что без проблем смогу проникнуть внутрь, а любое из окон фасада обеспечивало прекрасный обзор. Даннинг скорее всего приедет на автомобиле, но я знал, как выглядит его «понтиак». Согласно сочинению Гарри, в доме мясник появился, когда уже стемнело, однако на улице ярко горели фонари.

Разумеется, освещенность работала и против меня. Если Даннинг не сосредоточится на доме, он увидит, как я бегу к нему. Да, револьвер у меня был, но точность гарантировалась лишь при стрельбе с расстояния менее пятнадцати ярдов. А я рискнул бы стрелять только с гораздо более близкого расстояния, потому что в вечер Хэллоуина на Коссат-стрит будет полно маленьких призраков и гоблинов. Однако я не мог оставаться в укрытии, дожидаясь, пока он войдет в дом, потому что, согласно тому же сочинению, изгнанный из семейного гнезда муж Дорис Даннинг начал махать молотком, едва переступив порог. И к тому времени, когда Гарри вышел из ванной, убил всех, кроме Эллен. Если я задержусь, то увижу то же самое, что и Гарри: мозги его матери, сочащиеся кровью на диване.

Я вернулся на полвека в прошлое не для того, чтобы спасти только одного из них. А если он заметит, что я бегу к нему? Я — человек с револьвером, он — с молотком, возможно, позаимствованным из ящика для инструментов в пансионе. Если он заметит меня — слава Богу. Я сыграю роль клоуна с родео, отвлекающего быка. Буду прыгать и кричать, дожидаясь, пока он приблизится, а потом всажу ему в грудь две пули.

При условии, что сумею нажать спусковой крючок.

При условии, что револьвер выстрелит. Я проверял его в гравийном карьере на окраине города, и все получилось в лучшем виде… но прошлое упрямо.

И не хочет меняться.

4

Однако, поразмыслив, я пришел к выводу, что для засады в вечер Хэллоуина можно найти место и получше. Конечно, удача мне бы не помешала, но, с другой стороны, все и так складывалось в мою пользу. Бог свидетель, здесь много чего продается, заверил меня Фред Туми в мой первый вечер в Дерри. И прогулки по городу это подтвердили. Когда начались убийства (и не забудьте про сильнейшее наводнение 1957 года), чуть ли не полгорода выставили на продажу. В более дружелюбном месте потенциальному покупателю вроде меня вручили бы ключи от ратуши и устроили бы бурный уик-энд с «Мисс Дерри».

Но я еще не успел побывать на аллее Уаймора, лежавшей к югу от Коссат-стрит, в квартале от нее. То есть дворы домов на аллее Уаймора граничили с дворами домов на Коссат-стрит. Так что имело смысл заглянуть туда.

В доме 206 по Уаймор, который находился за домом Даннингов, кто-то жил, зато следующий по левую руку — 202 — подходил мне по всем статьям. Стены недавно выкрасили в серый цвет, крышу перекрыли, однако запертые ставни свидетельствовали о том, что дом пустует. И на заботливо расчищенной лужайке стояла желто-зеленая табличка, какие я видел по всему городу: «ПРОДАЕТСЯ СПЕЦИАЛИСТАМИ „ДЕРРИ ХОУМ РИЭЛ ЭСТЕЙТ“». Эта табличка приглашала меня позвонить специалисту Кейту Хейни и обсудить финансовые вопросы. Такого желания у меня не возникло, но я припарковал «санлайнер» на свежем асфальте подъездной дорожки (кто-то провел серьезную предпродажную подготовку) и прошел во двор, гордо вскинув голову, расправив плечи, прямо-таки кум королю. Я узнал много интересного, обследуя город, в котором поселился, и среди прочего уяснил для себя один важный принцип: веди себя как угодно, но с таким видом, будто имеешь на это право, и люди решат, что так оно и есть.

Лужайку во дворе тоже аккуратно выкосили, опавшие листья сгребли, чтобы во всей красе показать бархатистую зелень травы. Механическая газонокосилка стояла под навесом сарая, накрытая зеленым брезентом, аккуратно подоткнутым под сверкающие ножи. Рядом с дверью в подвал примостилась собачья будка, и табличка на ней свидетельствовала, что Кейт Хейни не из тех, кто пренебрегает мелочами: «ДОМ ВАШЕЙ СОБАКИ». В конуре лежала стопка неиспользованных мешков для мусора, придавленная садовой лопаткой и ножницами для подрезки зеленой изгороди. В 2011 году инструменты хранили под замком; в 1958-м их просто прятали от дождя. Я не сомневался, что дом заперт, но меня это не волновало. Я же не собирался вламываться в него.