11 лжецов [litres]

– И потом вышла из церкви через склеп, – заканчиваю я.

Я кладу руку Люку на плечо, а потом разворачиваюсь и ухожу через его ухоженный сад.

Этот секрет я унесу с собой в могилу.

Хорошие люди делают плохие вещи.

Глава 85

Вторник

Шесть дней спустя, миновав пункт досмотра, немного напоминающий те, что действуют в аэропортах, я вхожу в тюрьму Сильвермедоу. Поднимаю руки, офицер безопасности обыскивает меня и пропускает дальше. Я жду, пока не откроется внутренняя дверь, и ступаю в огромный зал для свиданий. Комнату заполняют ряды столов и стульев; отовсюду слышится низкий гул приглушенных разговоров.

Памела сидит за столом рядом с чайным баром. Мне сказали, что можно ненадолго обнять заключенного при встрече и прощании. Она встает, и я крепко обнимаю ее. Я ничего не говорю, но, пока я держу ее в объятиях, она шепчет:

– Со мной все в порядке.

На следующий день после встречи с Джинни я договорился о визите к Памеле. Она призналась в убийстве Анжелы Каш и сокрытии ее тела, и в ожидании суда ее заключили под стражу. Моя цель – помочь ей выйти на свободу задолго до этого дня.

Мы садимся. Она сразу говорит:

– Расскажи мне о Джинни.

Я смотрю на Памелу. В ее широко раскрытых глазах все еще читается надежда. Ей не терпится услышать от меня хоть какие-нибудь новости.

– Ее любят, – говорю я. – За ней ухаживают, и она чувствует себя настолько комфортно, насколько это возможно.

Она на мгновение прикрывает глаза и едва заметно раскачивается взад-вперед:

– Это все, о чем я могу просить. Ты отдал ей флаг?

Я касаюсь ее руки:

– Отдал.

Она улыбается:

– Теперь они вместе.

Мимо нас проходит женщина, собирающая пустые чашки. Она с шумом толкает впереди себя тележку.

– Люк поговорит с полицией, как только Джинни…

– Не беспокойтесь обо мне, Бен, – отвечает Памела. – Я бы осталась здесь навсегда, если бы это подарило Джинни хотя бы еще один день. Я отдала бы все, чтобы она была жива, чтобы хоть на секунду обнять ее. – Памела ненадолго умолкает. – Ты заметил, что я никогда не говорила вслух, что она умерла?

– Заметил, – отвечаю я, вспоминая нашу первую встречу. – Хотя, согласно вашему с Джеком плану, должны были, да?

Памела кивает.

– Это единственное, чего я не могла сделать. Меня охватывал ужас от одной мысли, что, если я это произнесу, это станет реальностью. После ее ухода я действительно каждую ночь оставляла включенным свет. Больше двух лет. Глупо на самом деле. Она не умерла, но я знала, что она никогда не вернется.

– Даже Дэни помнила, что она умерла.

– Это ей тоже Джек сказал, как и многое другое. Он не хотел, чтобы ее жизнь была омрачена тенью ее матери, поэтому он изменил ее память об Анжеле. Он пытался защитить Дэни, сберечь ее от травмы прошлого.

– То же самое вы сделали для Джинни, – говорю я.

Памела опускает голову, но я продолжаю:

– Когда мы встретились в первый раз, вы сказали, что могли в ее памяти превратить Томаса в кого угодно, но это не нужно, потому что он был настоящим героем. На самом деле именно так вы и поступили. Вы сделали его отцом Джинни.

– Однажды вы поймете, что готовы на все, чтобы обеспечить своему ребенку безопасность, – говорит Памела, поднимая голову. – За двадцать с лишним лет не было ни дня, когда я не думала о Джинни, не представляла, что она сейчас делает. Можешь в это поверить? Каждый день, больше двадцати лет. Мне нравилось смотреть на детей, которые шли мимо моего окна. Я никогда не верила, что та маленькая девочка – Джинни. Возможно, я просто глупая старуха, но я действительно ее любила. После того как я подожгла клуб, я могла думать только о своей Джинни и о той маленькой Джинни. Мысль о том, что у нее дома что-то не в порядке, была мне невыносима. Я хотела позаботиться о ней.

Глаза Памелы наполнились слезами.

– Я бы хотела чашку чая, – говорит она, снова улыбаясь.

Волонтер у чайного бара наливает нам чай, и я добавляю в чашку Памелы немного молока. Беру две плитки шоколада и оплачиваю их с помощью телефона.

– Прекрасно, – говорит Памела, когда я возвращаюсь к нашему столику. – Днем очень хочется чего-нибудь сладкого. В следующем месяце возвращается доктор Джа. Интересно, она придет меня навестить?

– Давайте надеяться, что к тому времени нам удастся вернуть вас домой.

Памела осторожно качает головой.

– Как я могу на это надеяться? – говорит она и делает глоток чая. – Джинни понятия не имела, что Томас – не ее отец. Думаю, я сама убедила себя, что он ее отец, и это помогло мне убедить Джинни. Я много лет никому об этом не говорила.

– А что изменилось? – спрашиваю я.

– Я увидела, как он – Уизерс – разговаривает с Джинни, и запаниковала, – отвечает она. – Это было первое Рождество Джинни в средней школе, и он руководил рождественским концертом. Я всегда старалась его избегать; никогда не посещала его церковь, вежливо отказывалась от приглашений на свадьбы, если службу вел он. И вдруг он разговаривает с Джинни. Я была в ужасе. Конечно, он ни о чем таком не думал. Сомневаюсь даже, что он знал, что это моя дочь, но мне нужно было с кем-то поговорить.

Памела смотрит на меня из-за края своей чашки.