111 симфоний

После окончания работы над симфонией начались хлопоты по ее исполнению. Педагог Калинникова С. Крутиков, на всю жизнь оставшийся своему ученику самым верным другом, решил заинтересовать новым сочинением пока еще малоизвестного композитора как можно большее количество авторитетных музыкантов. Экземпляры партитуры он послал директору Московской консерватории В. Сафонову, руководителю Тифлисского отделения РМО Н. Кленовскому, в Киев дирижеру А. Виноградскому и, наконец, в Петербург, Н. А. Римскому-Корсакову. К сожалению, почти все попытки потерпели неудачу: Сафонов, от которого зависели программы концертов Московского отделения РМО, отказался принять симфонию к исполнению, сославшись на то, что один из профессоров консерватории нашел в ней технические недостатки. На самом деле курсы Филармонического общества, которые окончил Калинников, он считал «конкурирующим» учреждением и не собирался пропагандировать сочинение их выпускника. Кленовский дал принципиальное согласие на исполнение, но дальше слов дело так и не пошло. Хуже всего сложилось в Петербурге: Римский-Корсаков и Глазунов отнеслись к симфонии резко отрицательно. Между Крутиковым и Римским-Корсаковым даже завязалась по этому поводу довольно длительная переписка, так как мнение маститого главы Петербургской композиторской школы было особенно важным для судьбы любого русского музыкального произведения. Но Римский-Корсаков настаивал на своем мнении: «У него есть талант, но он ничего не знает и пишет грязно гармонически и контрапунктически» и на этом основании отказал как в исполнении в программах Русских симфонических концертов в Петербурге, так и в издании партитуры в издательстве М. Беляева, известного мецената, который очень хорошо платил композиторам за издания.

1896 год прошел в напрасных долгих переговорах. К счастью, в Киеве 8 февраля 1897 года под управлением А. Виноградского симфония была исполнена и сразу покорила слушателей. Позднее она неоднократно исполнялась тем же дирижером в разных городах России и за рубежом. Через несколько лет симфония получила полное признание, однако и теперь Римский-Корсаков отстаивал свое мнение. В ответ на доводы Кругликова, что симфония имеет безусловный успех, он писал: «Повторяю, талант у автора есть; может быть он здоровый, бодрый и русский, хотя я этих качеств не вижу, тем не менее по симфонии нельзя счесть его за крупный, а неумелость автора значительная. Правда, не нравится мне ни начало первой части, где после унисонной фразы а ла рюсс (разрядка Римского-Корсакова. — Л. М.) вступает не идущий к делу изысканный гармонический ход из разных увеличенных аккордов; ни надоедливые и немощные синкопы, переполняющие всю 1 часть; ни некрасивый ход параллельных квинт, начинающий Анданте, ни следующая затем мелодия, в коей кой-где не хватает вводного тона; ни трио в скерцо, где вводного тона окончательно нет, и музыка которого… по выражению Балакирева, напоминает „расстроенную шарманку“; ни финал со спутанными темами и довольно-таки дисгармоничной кодой… Вы говорите, что в Беляевских концертах исполнялись более мелкие по дарованию вещи и умению. Думаю, что симфония Ф. Блуменфельда подаровитее будет».

Эта оценка была пристрастной и, бесспорно, несправедливой. Но объяснение ей есть. Во-первых, тогда, по собственному выражению Римского-Корсакова, ему было не до симфонии Калинникова — одолевали собственные заботы, и он «не вчитался», не вслушался в присланную партитуру по-настоящему. Во-вторых, Калинников был представителем иной, «конкурирующей» школы, тогда как упомянутый Блуменфельд, превосходный пианист, но третьестепенный композитор, не оставивший сколько-нибудь значительных сочинений, принадлежал к Петербургской школе. Самым же главным, почему Римский-Корсаков предпочитал Калинникову Блуменфельда, Алфераки, Арцибушева и других, сейчас заслуженно забытых композиторов, было его отношение к композиторской технике, в основном к гармонии, нарушение строгих правил которой казалось ему недопустимым. В самом деле — на возражение Кругликова, что и у гениального Мусоргского были гармонические погрешности, Римский-Корсаков отвечает с полной уверенностью в своей правоте: «Что же касается Мусоргского, то он издается и исполняется только в моей обработке, без чего его сочинений допустить ни на программу, ни в издание нельзя» (напомним, что теперь оперы Мусоргского исполняются либо в авторской редакции, либо в более близкой к авторскому замыслу редакции Шостаковича).

Через несколько лет Первая симфония все же была исполнена в столице и имела там, как и везде, заслуженный успех. Однако не исключено, что вся эта история губительным образом подействовала на композитора и приблизила его конец.

В симфонии отсутствует объявленная программа, но общий характер музыки, напоминающий Первую симфонию «Зимние грезы» Чайковского, живое ощущение русской природы, русского быта определяют ее содержание с достаточной конкретностью.

Музыка