111 симфоний

Живое, энергичное “Восхождение” — главная партия сонатного аллегро. Внезапно издалека слышатся звуки охотничьих рогов (связующая) — их имитируют медные инструменты за сценой. Затем у медных в оркестре возникает более распевная тема, сопровождаемая вздымающимися и опадающими арпеджио струнных — словно шум горных ручьев (“Вступление в лес” — побочная партия). Ее сменяет еще более красочное “Странствие вдоль ручья” — на фоне журчащих пассажей повторяется энергичная тема восхождения. Все новые красоты открываются перед путником — Штраус неистощим на звукоизобразительные эффекты. Вот краткий эпизод “У водопада”, за ним — “Призрак” с волшебным звучанием колокольчиков, челесты, треугольника, глиссандо арф и скрипок. Следующая картина, “На цветущих лугах”, подводит к одному из самых оригинальных по краскам эпизодов — “На альпийском пастбище” (заключительная партия). Перекликаются пастушьи рожки, издалека доносится звон колокольцев пасущегося стада, звучит незамысловатая мелодия валторн и струнных, напоминающая хороводные песни пастухов. Более разнообразные, контрастные картины возникают в разработке. “Блуждания в чащах и зарослях” остроумно рисуются средствами фугато, основанного на устремленной вверх теме восхождения. Ослепительный холодный блеск поражает “На глетчере”. Тот же краткий, причудливо ритмованный мотив звучит тревожно, перебивается стремительно падающей хроматической гаммой — так иллюстрируется “Опасное мгновение”.

Но все преграды преодолены, путник “На вершине”. Здесь открывается величественная панорама гор, царит ничем не замутненный покой. Вместе с последующим “Видением” и сияющей темой солнца из вступления эти эпизоды напоминают медленную часть симфонического цикла. Затем в нескольких кратких эпизодах нарастает тревога: “Поднимается туман”, “Солнце постепенно темнеет”. Хроматические обороты связывают их с краткой “Элегией”; ее экспрессивную, словно плачущую тему ведут струнные в унисон. Иллюстративность господствует в “Затишье перед бурей”: отрывистые звуки гобоя передают редкие капли дождя, пассажи флейты-пикколо — блеск молний, тремоло большого барабана и литавры — гром.

Подготовленная таким образом, начинается “Гроза и буря, нисхождение”. Подчеркивая живописную изобразительность, Штраус вводит ветряную машину, шум которой вносит в оркестр новые краски. Тому же служит использование громовой машины; как тревожный набат звучат колокольчики. Картину бури дополняют мощные аккорды органа. Этот раздел играет роль драматического скерцо и одновременно — репризы сонатного аллегро. В нем повторяются измененные темы экспозиции. Главная тема — восхождения, направленная теперь вниз (тема в обращении), рисует поспешное нисхождение путника, повторение побочной в мощном фортиссимо духовых — выход из леса.

Буря стихает. Начинается кода, перекликающаяся с медленным вступлением. Хорал медных из вступления, сопровождаемый органом, подводит к “Закату солнца”; возникает измененная тема “Элегии” из разработки. Движение все более замедляется. В “Заключительном аккорде” тема ночи обрамляет еще один фрагмент из разработки — “На вершине”. Наконец наступает “Ночь”, повторяются приглушенные первые такты вступления — путешествие в Альпы пришло к концу. 

Скрябин

О композиторе

Александр Николаевич Скрябин, (1872—1915)

Скрябин — один из своеобразнейших композиторов рубежа XIX и XX веков. Его музыка несет на себе черты времени, когда жизнь была проникнута предчувствием катастрофических перемен. “Творчество Скрябина было его временем, выраженным в звуках”, — сказал о нем видный марксист Г. Плеханов. Известный критик В. Каратыгин определил Скрябина, как “самого дерзкого из русских композиторов, революционера в области музыкального искусства”. Он, продолжает Каратыгин, — “отразил в своем творчестве кипение общественных сил в революционный период русской истории”.

Очень любивший музыку Шопена, Листа и Вагнера, Скрябин продолжал их традиции, используя в своем творчестве все шопеновские фортепианные жанры, обращаясь, вслед за Листом, к демоническим образам, идя по пути усложнения гармонических средств, намеченному Вагнером. В его музыке — нервность, импульсивность, тревожные поиски. Скрябин создал своеобразные, поэтические и полетные, полные страсти и мощи произведения. Ему присущ новый тип симфонизма — мистериальный, пророческий. Известны его слова: “Иду сказать людям, что они сильны и могучи”. И это были не просто слова, но декларация художника, верящего в обновление, совершенное творческой силой искусства. Искусству музыки он и посвятил свою жизнь, проникнутую бесконечной, романтической любовью к людям. “Люби людей, как жизнь, как твою жизнь, как твое созданье”, — записал он в одной из своих тетрадей.