1177 год до н. э. Год, когда пала цивилизация

Оставим пока засуху и обратимся к голоду. Здесь следует отметить, что ученые уже давно ссылались на письменные тексты, которые прямо повествовали о голоде и о потребности в зерне у хеттов и в других областях Восточного Средиземноморья в конце бронзового века[442]. Еще совершенно справедливо отмечалось, что голод в данном регионе отнюдь не уникален и не является особенностью последних лет позднего бронзового века.

Например, несколькими десятилетиями ранее, в середине тринадцатого столетия до нашей эры, царица хеттов писала египетскому фараону Рамсесу II: «У меня нет зерна в моих землях». Вскоре после того, вероятно вдогонку письму, хетты отправили торговое посольство в Египет, чтобы закупить ячмень и пшеницу для пересылки в Анатолию[443]. Надпись египетского фараона Мернептаха, где утверждается, что он «велел зерно погрузить на корабли, дабы сохранить в живых землю Хатти», служит дополнительным свидетельством голода в Хеттском царстве ближе к концу тринадцатого столетия до нашей эры[444]. Послания, которые отсылались в указанный период из хеттской столицы, говорят нам о кризисе, затянувшемся на десятилетия; автор одного письма риторически вопрошает: «Или неведомо тебе, что голод царил в моих землях?»[445]

Некоторые письма, найденные в Угарите, отражают стремление немедленно отгрузить большое количество зерна хеттам. Один послание, отправленное хеттским царем правителю Угарита, обсуждает груз из двух тысяч мер ячменя (или просто зерна). Хеттский царь заканчивает свое послание резким заявлением: «Это вопрос жизни и смерти!»[446] Еще одно письмо тоже посвящено поставкам зерна, но в нем также содержится просьба направить побольше кораблей. Все это побудило археологов из первых экспедиций предположить, что перед нами — реакция на вторжение «народов моря» (данную гипотезу пока невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть)[447]. Даже последний правитель Угарита, Аммурапи, получил несколько писем от хеттского царя Суппилулиумаса II в начале двенадцатого столетия до нашей эры, в том числе письмо с порицанием за задержку в отгрузке зерна, столь необходимого хеттам; письмо приблизительно датируется годами перед окончательным разрушением[448].

Итамар Зингер из Тель-Авивского университета убежден, что масштабы голода в последние годы тринадцатого и первые десятилетия двенадцатого столетия до нашей эры было поистине беспрецедентными и что этот голод затронул куда более обширную территорию, чем Анатолия. По его оценкам, данные, как текстовые, так и археологические, указывают на то, что «климатические катаклизмы охватили все Восточное Средиземноморье к концу второго тысячелетия до нашей эры»[449]. Зингер может быть прав: одно из писем, найденных в «доме Уртену» в Угарите (северная Сирия) сообщает о голоде, что свирепствовал в городе Эмар во внутренней Сирии, когда тот был разрушен в 1185 году до нашей эры. Соответствующие строки этого послания, по-видимому, отправленного кем-то из «коммерческих представителей» Уртену в Эмаре, гласят: «Голод торжествует в твоем [то есть в нашем] доме; мы все умрем от голода. Если ты не поспешишь сюда, мы умрем голодными. Ты не встретишь никого живого из своей земли»[450].

Даже сам Угарит, похоже, отчасти подвергся схожему испытанию; письмо Мернептаха, найденное в «доме Уртену», особо упоминает «отправку зерна из Египта, чтобы облегчить голод в Угарите»[451], а один угаритский правитель, адресуясь к неустановленному, но, вероятно, венценосному корреспонденту, писал: «(Здесь) у меня голод (сделался) преобилен»[452]. Имеется также послание правителя Тира, города на побережье современного Ливана, к царю Угарита. Тирский правитель информирует своего «коллегу», что его корабль, который возвращался из Египта с грузом зерна, был застигнут штормом: «Твой корабль, который ты посылал в Египет, погиб [потерпел крушение] в сильной буре поблизости от Тира. Ему повезло спастись, и корабельный мастер [капитан] извлек все зерно из сосудов. Но я забрал все их зерно, всех людей и все их имущество у корабельного мастера [капитана] и вернул (все это) им. (Теперь) твой корабль стоит в Акко, где его чинят». По-видимому, корабль либо искал убежища в тирской гавани, либо был спасен тирскими мореходами. Так или иначе, экипаж и зерно в безопасности ожидали распоряжений угаритского царя[453]. Сам корабль, как кажется, пришвартовали в порту города Акко, где сегодня можно посидеть в приятном ресторанчике на набережной и вообразить себе суматоху, имевшую место более трех тысяч лет назад.