1185 год. Восток - Запад

Но Дигунай уже не мог остановиться. Он развязал такие процессы и казни, что предыдущие репрессии показались детскими шутками. Он перебил всех родственников императора (разумеется, своих тоже), а также уничтожил глав всех чжурчжэньских родов. Не пожалел он даже собственную мачеху. Все имущество репрессированных шло в казну, все родичи отправлялись в рабство, все родственницы, кроме старух, передавались в гарем императора.

Но чем больше свирепствовал Дигунай, тем больше он боялся мести, тем более становился похожим на своего предшественника. Он столько раз в своей жизни придумывал фиктивные заговоры, что сам уже начал верить в то, что они кипят вокруг него. Каждый дом в столице, каждый темный угол казался ему источником опасности. Если он смог так легко убрать императора — неужели не найдется желающего сделать то же самое и с ним? И потому он совершил два логичных в его положении шага. Вначале он казнил всех тех князей, которые помогли ему разделаться с императором. А затем обвинил в заговоре против себя всю столицу империи.

Столица была жестоко наказана. Все ее дома и дворцы были снесены, а земля распахана. В 1157 году Дигунай перенес столицу в Чиньцзин (Пекин). Пекин стоял в китайских землях — до собственных, чжурчжэньских, родовых, было далеко. Дигунай чувствовал себя спокойнее среди китайцев, чем среди единоплеменников.

При этом Дигунай занимался кипучей административной деятельностью. Он преобразовал чиновничью систему, убрал с высоких постов большинство чжурчжэней и заменил их китайцами. Чтобы показать свою власть не только над живыми, но и над казненными, он понизил в ранге всех репрессированных вельмож. На могилах тех, кто был казнен, всенародно зачитывались указы о разжаловании.

Террор Дигуная и тех палачей и доносчиков, которые вились вокруг него, спокойствия стране не подарил. Все, кто мог, бежали от безжалостной руки императора и скрылись либо в лесах северных провинций, искони населенных чжурчжэнями, либо в соседних странах. Сборщики налогов свирепствовали в городах и деревнях, силой отбирая последнее и карая непокорных.

Дигунай знал о всеобщем недовольстве и искал способ покончить с ним. Он решил, что лучшим выходом будет победоносная война, которая должна продемонстрировать всему миру, что Дигунай — истинный повелитель Вселенной.

И пока придворные поэты сочиняли оды о его величии и мудрости, а дипломаты твердили о его миролюбии, Дигунай готовил грандиозную войну.

Он действовал с размахом настоящего тирана. У крестьян были конфискованы все лошади и быки. Неисчислимые табуны стягивались к ставке императора — формировалась конная армия. Быков закалывали тысячами, чтобы из их жил делать тетивы для луков, а шкурами обтягивать щиты.

Деревни и города опустели. Все жители империи мужского пола от двадцати пяти до пятидесяти лет были мобилизованы. В 1158 году перестал даже функционировать Великий шелковый путь: если караван достигал границ империи Цзинь, все его товары, коней и верблюдов реквизировали, а купцов казнили либо забирали в армию.

Пожалуй, в истории человечества еще не было столь грандиозных приготовлений.

Реакция на них была естественной: повсюду начались восстания. Истребляли сборщиков налогов и начальников рекрутских команд, отбивали скот и лошадей. Поэтому в течение тех двух лет, которые заняла подготовка к походу, император значительную часть своей армии использовал для подавления мятежей. У тех, кто не хотел идти в армию, было два выхода — либо бежать в леса, либо погибнуть от руки палача.

Уходили из-под власти империи целые народы. Например, кидани, чтобы не участвовать в походе, откочевали к монголам и в государство тангутов Си Ся.

Поход должен был стать неожиданностью для сунского Китая. Поэтому была закрыта граница с государством Сунов и запрещено торговать в пограничных городах. Заградительные отряды следили за тем, чтобы даже мышь не пересекла границу. Когда же сунский посол отправился с обычной ежегодной поездкой на юг, то по возвращении его в Пекин Дигунай приказал посла казнить — за разглашение государственной тайны. Повелел он казнить и всех китайских пленников, включая обоих императоров. Разумеется, на юге отлично знали о приготовлениях Дигуная, и у китайцев было время собрать армию.

К 1161 году приготовления к походу были закончены. Теперь следовало отыскать предлог для начала победоносной войны. Агрессоры малоизобретательны. Дигунай также не отличался оригинальностью. Он обвинил империю Сун в укрытии бежавших от цзиньского правосудия политических преступников, а также в «злонамеренном укреплении границы».

В 1161 году шестисоттысячная армия перешла границу и медленно двинулась к югу.

Все достоинства этой армии заключались лишь в ее многочисленности. Она держалась на страхе солдат и офицеров перед палачами и доносчиками. Воевать никто не хотел, и при первой возможности солдаты разбегались. Неудивительно, что этот чудовищный поход с самого начала был отягощен неудачами.