12 часов в небе

Обитатели монастыря скрылись в горах. Внизу виднеется то, что осталось от их обители. Сын старца обращается ко всем. /Тот же прием, голос за кадром. Общение на ментальном уровне. / Крупный план лица героя, далее камера проходит по лицам людей и останавливается на мальчике, на груди которого медальон старца./

«Господь дает нам новые испытания, но мы должны выжить, чтобы выполнить завет наших предков и передать великие знания этому миру. Отныне у каждого из нас свой путь и свое предназначение. Но знайте, настанет время, когда мы вновь объединимся во имя нашей великой цели. Мы должны умереть, чтобы выжить! Вальватэр. Руна Аг. Ватан Вилли Ви!» /Перевод: «Господь Единый в Тройственности». Он поднимает в небо руки, туго замотанные бинтами, в которых держит священную книгу Велеса.

«Вальватэр. Руна Аг. Ватан Вилли Ви!» – повторяют все трижды. /Камера проходит по лицам, затем берет крупный план героя и переходит на Священную книгу./ На экране мелькают сакральные рисунки, символы, цифры. /Компьютерная графика./

Смена кадра

Время переносится в современный мир. США. Начало нового тысячелетия.

Мое чтение прерывает приятный голос.

«Извините, пожалуйста».

Я отрываюсь от компьютера и вижу перед собой ту же девушку с милой улыбкой.

«Не желаете что-нибудь из напитков? Скоро вам будет предложен горячий обед. Вода с газом и без, спрайт, кола, соки – томатный, яблочный, апельсиновый, виноградный. Вино белое, красное, шампанское…» Я останавливаю ее, не дождавшись полного перечня.

«Какой богатый ассортимент!»

Улыбаясь ей в ответ, закрываю компьютер и произношу в манере театрального актера:

«А, пожалуй, шампанского!»

Девушка мастерски наливает в бокал искрящийся золотистый напиток.

«Почему именно шампанское?» – задаю вопрос сам себе. И тут же приходит ответ: да потому, что в скором поезде Берлин – Москва моя мама угощала этим напитком всех желающих.

С удовольствием делаю первый глоток и чувствую, как в меня проникает какой-то воздушный поток, наполняя тело приятной негой. Мой отец отдавал предпочтение хорошей русской водке. Всегда во время застолья, где-то после третьей рюмки, обращал внимание гостей на то, как мама изящно держит бокал с шампанским, и целовал ее руку. Как же я соскучился. Смотрю в иллюминатор и представляю, как забьется мое сердце при виде огней Москвы.

Запах еды возвращает меня к действительности.

«Что желаете на обед?» – девушка перечисляет предлагаемые блюда.

«Мясо с овощами, пожалуйста».

Именно мясо с овощами, приготовленное мамой по ее рецепту, было коронным блюдом того воскресного обеда. То, что я с аппетитом ел сейчас, значительно уступало ее кулинарному шедевру, зато усиливало картины моих воспоминаний. И вновь передо мной большой экран.

«Кадр сто пятьдесят пять, дубль один, мотор, камера».

Я хожу из угла в угол своей комнаты, продумывая предстоящий серьезный разговор, а запах из кухни тормозит работу мозга, провоцируя чувство голода. Реакция отца предсказуема, так как мой выбор меняет все его планы и перечеркивает все, что он предпринял во имя моего будущего. Мама, конечно, поддержит, она в курсе моего решения и тоже переживает за реакцию отца. Я понимаю, что говорить надо коротко, убедительно, четко, как он любит. Всегда учил меня:

«Говори в лоб, по-мужски. Формулируй мысли таким образом, чтобы твой собеседник сразу понимал, о чем речь».

Но в моем случае это не в лоб, а по лбу. Безумно хочу, чтобы отец услышал меня и понял, но где взять такие слова? Мысли путаются, создавая нервозность и неуверенность, и от этого ничего путного не лезет в голову. Я подхожу к окну и вижу, как на парковку заезжает автомобиль моего названного деда. Возлагаю огромную надежду на его мудрость и влияние на отца. Будь что будет. Решение принято, главное – суметь доказать, что оно для меня единственно правильное.

Обеденный стол, как всегда по воскресеньям, ломился от маминых кулинарных изысков.

«Ну что, приступим к делу», – потирая руки от предвкушения удовольствия, произнес отец.