12 и 7

Это было для Снайпера новостью. И не самой приятной. Младшая сестра пока еще оставалась дома с родителями, хотя по возрасту уже пора было бы и ей замуж выходить. Она была некрасива, и найти ей жениха было трудно.

– Сестра… – с сожалением сказал Снайпер.

– Она сейчас лежит и плачет. Она беременна. Ты поторопился с выстрелом. Он не выдал бы тебя, хотя и участковый.

– Ты ошибаешься, папа. Он сразу меня выдал, как только ему сообщил старый Муцалхан, он всех обзвонил и сообщил, что едет на мое задержание… А когда я начал его догонять, он приготовил автомат к стрельбе. Даже затвор передернул. Я просто опередил его.

– Ты уверен, что дело так обстояло?

– Я это точно знаю.

– Кто мог тебе сообщить?

– Эмир Абдулмалик слушал переговоры полиции. Там об этом говорилось.

– Тогда это меняет дело. Он предал брата своей будущей жены и получил, что заслужил. Я объясню это. Она все поймет правильно. Для нее брат – важнее жениха. Она за тебя переживала, хотя и уверена была, что тебя поймать они не смогут. Она так и маме говорила. И мама была уверена, что тебя не поймают. И дядя Абдулазиз тоже. Он вообще смеялся над ними, когда они нас допрашивали.

– Как он сейчас? Уехал домой?

– Десять минут назад. Ты позвони ему. Чтобы не волновался. Да он-то и не волнуется. Он тебя знает. Тетушка Аймагуль волноваться будет.

– Я позвоню днем. Дядюшка будет дома, и тетушку Аймагуль будить не придется. А ты, папа, ты что думал?

– Сомневаться в тебе – это значит сомневаться в себе. А сомнения в себе недостойны мужчины. Не забудь в ближайшее время навестить маму.

– Обязательно, папа.

– Чем думаешь сейчас заняться?

– Эмир Бахтияров приказал мне отсыпаться. Говорит, плох невыспавшийся снайпер. Без сна давление падает, а от этого зрение ухудшается.

– Он прав. Если сможешь, днем позвони еще. Я маме трубку дам. Сейчас она, слава Аллаху, после беспокойной ночи спит. Ей беспокоиться бы не нужно…

– Хорошо, папа. Я посплю, а потом позвоню.

И только после этого разговора Снайпер отправился досыпать.

Глава седьмая

Полковников, еще в присутствии Солмагарова, позвонил в антитеррористический комитет и напросился на «серьезный не телефонный разговор», потом съездил туда сам, чтобы оперативно решить те самые «другие вопросы», которые поставил перед ним командир взвода. Ездил на бронетранспортере, распоряжаться которым имел возможность, в отличие от старшего лейтенанта. На такой технике передвигаться подполковнику было и удобнее, и привычнее, чем на жестоко-жестком «уазике». И сразу по возвращении позвонил Солмагарову, который проводил со взводом теоретические занятия по методам маскировки наблюдателя. Проводил сам, потому что инструктор отдела боевой подготовки, преподающий эту дисциплину, остался в бригаде и не поехал в командировку. Вообще-то, считалось, что командир взвода обязан такие дисциплины преподавать сам, и это приходилось часто делать даже в самом расположении бригады, на месте, где инструкторов много, не говоря уже о выездных мероприятиях. Понимая, что в данном случае ни старший сержант Рязанцев, ни старший прапорщик Факхатуллин не смогут заменить его, Олег Павлович перенес занятия на другое время, а взвод отправил заниматься на плацу рукопашным боем.

Солдаты переменой расписания были счастливы. Рукопашный бой – это одна из немногих дисциплин боевой подготовки, которую солдаты любят, хотя вряд ли кому из них доведется за время службы вступать в рукопашный бой. Сам Солмагаров только однажды применил свои навыки «рукопашника» в боевой обстановке, да и то сделал это чисто показательно, отвечая на вызов крепкого и подготовленного физически бандита, уже обезоруженного и окруженного. Тогда схватка продлилась всего несколько секунд, за которые сильный и физически подготовленный соперник превратился в отбивную. По сути дела, это был урок тем же солдатам, а не боевая схватка. Тем не менее «рукопашка» среди солдат пользовалась популярностью, наверное, потому, что большинству из них, а солдаты-срочники составляли больше половины взвода, предстояло вернуться к гражданской жизни, и они хотели вернуться в нее настоящими спецназовцами.

Солмагаров, отправив взвод, быстрым шагом направился в кабинет Полковникова, чтобы ознакомиться с результатами поездки командира в штаб антитеррористического комитета. Подполковник был на месте и, как и обещал в телефонном звонке, ждал старшего лейтенанта, собрав морщины на лбу под крутой блестящей лысиной, покрытой несколькими старыми боевыми шрамами. Морщины на лбу подполковника говорили, как хорошо знал старший лейтенант, или о его озабоченности, или о неудачном завершении какого-то дела. Озабоченность, конечно же, была лучше неудачного завершения, и старший лейтенант предпочел бы ее, но выбора ему никто на блюдечке не преподнес. Оставалось ждать, что сообщит командир сборного отряда одному из своих командиров взводов.