12-й удар

Отряхивая одежду от снега, он перешагнул через порог. Ветряков с крайней осторожностью миновал прихожую и вошёл в просторную комнату. В середине комнаты стоял стол. На одном краю стояла чашку, над которой поднимался пар и две вазы, одна с печеньем – вторая с конфетами. С другой стороны стола сидел худощавый человек в очках. На нём был свитер. А поверх свитера – тулуп. Возраст определить не представлялось возможным, поскольку практически всё лицо закрывала густая борода. Всем своим видом он напоминал сельского учителя. В пользу этой версии говорила и раскрытая книга, которая лежала справа от него. Это и был Стас Краковский, друг детства Ветрякова.

Как только Ветряков вошёл, Краковский показал на чашку.

– Горячий чай. Тебе он не помешает.

Голос у Краковского звучал мягко и очень спокойно. Ветряков широко заулыбался. В следующую минуту, они крепко обнялись.

– Я рад тебя видеть, хотя ты и вспоминаешь обо мне только, когда у тебя начинаются проблемы дома или на работе, – улыбаясь, сказал Краковский.

– Сейчас всё очень хреново, Стас, – Ветряков сел за стол и взялся за чашку чая, который приготовил для него Краковский. – Горячий, – пробормотал Ветряков, – ждал кого?

– Чай для тебя. Приготовил, пока ты через сугробы пробирался, – ответил Краковский.

– Ты всё такой же, – Ветряков бросил на Краковского восхищённый взгляд. – Не думаешь вернуться?

Краковский отрицательно покачал головой.

– С кем? Страной управляют бандиты, которые продают всё подряд. Им что ли служить? У нас за последний год одни провалы были. Половину наших ребят иностранным разведкам сдали. Да я лучше здесь останусь. Заведу своё хозяйство. Может, даже женюсь.

– А Прохорова знаешь? – спросил у него Ветряков.

– Из разведки?

– Он сейчас в ФСБ работает.

Краковский утвердительно кивнул.

– Без мозгов, но хитрая бестия. Работал по Ближнему Востоку. Мать родную продаст за рубль. А почему ты спрашиваешь?

– Никонова убили, – сообщил Ветряков, – есть подозрение, что он это сделал.

– Причина?

Ветряков поставил чашку на стол.

– Моя вина. Я уговорил Никонова и Матвеева помочь одной бригаде.

– Продался бандитам? – Краковский снял очки и устремил на Ветрякова испытывающий взгляд.

– Можно и так сказать, – Ветряков кивнул и тут же с горечью спросил у Краковского. – А какой выход Стас? Мы ловим и ловим этих гадов, жизнями рискуем, а генералы задницы свои в креслах греют, и все наши труды в сортир спускают. Нельзя сложа руки сидеть. Эти твари никого не жалеют.

– А те, которым служишь ты – жалеют?

– Жалеют. Эти ребята не такие. Они воюют только с другими бандами.

– Полагаю, ты сейчас про бригаду Стрелы рассказываешь?

– О них. В Стрелу стреляли после того как он Хромого наказал. А за что наказал? Хромой женщину избил, отнял у неё все деньги. Я бы сам этого гада убил, – с ненавистью закончил Ветряков.

– Этакий Робин Гуд, – насмешливо подхватил Краковский, – неужели ты и правда думаешь, что кроме этой женщины у него не имелись другие причины? Наверняка он просто воспользовался ею для достижения собственных целей.

– Да пойми ты, Стас, – с лёгким раздражением сказал Ветряков, – такие ребята как Стрела сейчас очень нужны. К нам стекаются бандиты самых разных национальностей со всех концов бывшего СССР. Преступность просто захлестнула страну. Всех подминают под себя, а его не смогли. Пусть он преследует собственные цели, но факт состоит в том, что Стрела сейчас противостоит практически всему преступному миру. А парню ещё и двадцати нет. Нельзя его бросать одного Стас. Они его уничтожат.

– И ты готов рисковать жизнью ради этого парня? – тихо спросил у него Стас.

Ветряков, не раздумывая кивнул.

– Я и тебя прошу помочь. Сейчас дела идут хуже некуда. Своими силами мы положение выправить не сможем. Думаю, счёт уже пошёл на дни. Уберут и нас, и Стрелу.

– Ты предлагаешь ввязаться в заведомо проигрышное дело. Я этого делать не стану, – твёрдо ответил Краковский.

Ветряков слишком хорошо знал своего друга. Он понял, что тот не изменит своего мнения.

– Хорошо, – Ветряков положил руки на стол и встал. – Если вдруг передумаешь, найди меня, Матвеева или на худой конец профессора Никольского. И ещё, – Ветряков помрачнел, – если что со мной случится, позаботься о детях. У меня их трое.

– Всё будет хорошо, – Краковский приободрил его взглядом.

– Не думаю, – ответил Ветряков.