12 христианских верований, которые могут свести с ума

Если мы убедим себя в том, что в один прекрасный день процесс исцеления будет завершен, мы начнем проявлять тенденцию к гордыне и самодостаточности, станем отрицать, что многое в нас остается незавершенным, что мы — нищие, повседневно вопиющие к Богу о милости, чтобы Он вызволил нас из наших тупиковых ситуаций, помог нам испытать себя и узнать наши мысли (см. Псалом 138:23). Любое учение, которое побуждает нас верить, что мы достигли окончательного, вполне удовлетворительного уровня духовности, уводит нас из–под власти Бога в руки Сатаны.

Цель духовного и эмоционального роста заключается не в том, чтобы сделаться совершенным. Цель — во все более глубоком понимании самих себя, своих слабостей, грехов и потребностей, все более ясное видение того, как мы нуждаемся «во столь великом спасении» (см. Евреям 2:3).

Многие христиане считают отрывок Матфея 5:48 заветом Иисуса сделаться совершенными и пытаются осуществить его на практике. Однако греческое слово «teleios», передаваемое во многих переводах как «совершенный», было бы правильнее понимать как «зрелый» или «цельный». Это слово использует Павел, когда пишет: «Итак, кто из нас совершен (teleios), так должен мыслить» (Филиппийцам 3:15). Богу нужны взрослые люди, а не перфекционисты.

Сатана хочет, чтобы мы уподобились фарисею, а не мытарю (см. Луки 18:9–14). Если мы сочтем, что достигли духовного совершенства, забудем о раскаянии, голоде и жажде, то перестанем просить о помощи, а когда мы перестанем о ней просить, мы перестанем ее получать (см. Иакова 4:2). Скрипучее колесо перестанет скрипеть, а потом отлетит, так и не получив помощи от Бога.

Отчаяние

И, наконец, если мы сочтем, что однажды процесс излечения должен завершиться, то рано или поздно впадем в отчаяние. Честный человек не может не ощущать со всей остротой свою духовную нищету. Мы убеждаемся, что идеал для нас недостижим, а поскольку мы вбили себе в голову, что Библия требует от нас именно идеала, мы лишаемся надежды: «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце» (Притчи 13:12).

Если христианина его несовершенство захватывает врасплох, он впадает в отчаяние: много месяцев он трудился над своим исцелением и вроде бы чего–то достиг, а потом вновь начинает набирать вес, испытывает депрессию, замыкается в себе.

Один мой знакомый, всю жизнь страдавший от эмоциональной изоляции, обратился к врачу по поводу депрессии. Когда он начал прорабатывать свою неспособность к глубокой привязанности, он впервые научился любить других людей, которые прежде представлялись ему лишь какими–то смутными объектами. Он начал радоваться переменам, происходившим в его сердце.

А потом его близкий друг погиб в автокатастрофе. В гневе этот человек стал обвинять Бога, допустившего такое несчастье, он осыпал Бога столь грозными и искренними проклятиями, что они напугали его самого.

Когда он рассказал своему терапевту об этой вспышке ярости, терапевт–христианка ответила, что это скорее всего означает, что он не был спасен.

— Все возможно, — сказал я, выслушав эту историю. — Однако я считаю, что вы спасены — вы почувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы откровенно высказать Богу свое мнение, и вы достаточно цените отношения с Ним, чтобы решиться на откровенность.

Ответ терапевта ничем не отличается от реакции многих христиан, рассматривающих регрессию в процессе лечения, приступы гнева и неудачи как «соскальзывание вниз», «падение», «возвращение к исходному состоянию». Они не понимают, что регрессия — неотъемлемая часть процесса освящения. Если бы мы начертили кривую процесса освящения, у нас вышла бы отнюдь не плавно восходящая линия, а зигзагообразная, с резкими подъемами и спадами.

Провалы, регрессии — это норма. Устойчивый успех и отсутствие борьбы — это отступление от нормы. Павел называет себя худшим из грешников; убийцу и прелюбодея Давида Бог избрал «по сердцу Своему» (1 Царств 13:14). Если мы признаем эти истины, мы должны отказаться от идеализированного образа самих себя и позволить своему несовершенному «я» получить прощение и любовь и продолжать взрослеть.

Существует ли цель?

Так как же обстоит дело с прогрессом и целью христианской жизни? Или мы осуждены скитаться без цели, обречены на не слишком радостное существование искателей, никогда не обретающих желанного?

Разумеется, нет. На пути духовного и эмоционального роста расставлены хорошо заметные вехи прогресса. Зрелый человек достигает достаточно высокого уровня мудрости и умения в четырех областях развития: привязанность (способность давать и получать любовь), границы (четкое понимание своей ответственности), расщепление добра и зла (способность принимать и давать прощение в падшем мире) и самостоятельность (способность нести взрослую ответственность).

Эти признаки зрелости свойственны человеку, который, говоря словами апостола Павла, перешел от молока к твердой пище, научился разумно любить и работать, прошел большой путь духовного развития.