12 месяцев. Необычные эротические приключения

И я подумал: как же в жизни всё таинственно и прекрасно. Ведь я в этом ноябре мог пойти в отпуск и все дни просто проваляться на диване – как обычно у меня и было. Мог бы из-за простуды уйти с работы пораньше, и всё это прошло бы мимо меня. Мог пойти в аптеку, а не в магазин. Из магазина идти дворами, а не по улице. На улице не свернуть в сквер, а затем в сквере выбрать другую аллею. Да и просто не заметить плачущую негритянку возле кафе «Ноев ковчег». Или заметить, но не подойти к ней. И тогда всё было бы не так. Сколько тропок должно было сложиться в один путь для того, чтобы настал вот этот самый момент моей жизни? И моих тропок, и тропок других людей. Их не сосчитать. И потому трепет от этой бесконечной глубины. Нет, это не я проживаю жизнь, а Жизнь проживает меня.

Мы проводили на поезд Ноему Новемб и потом, обнявшись, стояли на пустынном, залитом дождём перроне.

– Что насчёт моего предложения? – спросил я. – Ты согласна?

– Конечно, согласна, – ответила она. – Я боялась, что ты обидишься на меня за всё и передумаешь.

– Немного обидно быть обманутым, но я не сержусь. Я совершенно не знаю тебя – кто ты и откуда. Ты незнакомая девушка, которая только что согласилась стать моей женой. Это странное чувство. Расскажи о себе – кто ты на самом деле?

– Расскажу, у нас впереди целая жизнь. Но сначала скажи мне своё самое большое желание. О чём ты мечтаешь?

Я пожал плечами.

– Да ни о чём особенно. В детстве мечтал стать путешественником и объездить весь мир… А у тебя есть мечта?

– Да. И она сбылась.

– Правда? А что это?

– Это ты. Моё самое большое желание было выйти замуж за белого парня. Но я боялась себе признаться в этом. До того момента, пока не вошла в дверь с номером «119». А теперь я счастлива. И хочу исполнить твоё самое большое желание. Что скажешь насчёт кругосветного путешествия?

– Такое свадебное путешествие мне не по карману, – усмехнулся я.

– По карману, – рассмеялась она. – И не тебе, а нам. Миша, я – дочь богатого человека, на моём банковском счёте сто миллионов долларов. Весь мир перед нами – куда захотим, туда и поедем.

– Разве в Конго тоже есть олигархи?

Я пошутил, потому что сразу не смог поверить в услышанное.

– Почему в Конго? Мой отец живёт и работает в Москве. Я никогда не была в Конго. И в Африке не была. Я, как и ты, родилась в России.

– Интересное начало! Но теперь я хоть что-то знаю о тебе. Надеюсь, это правда?

– Только правда. И подожди – это не начало… Пусть начало будет в том, что я скажу тебе своё настоящее имя. Меня зовут не Ноема, а Доминика. Доминика Куангука-Мажани. Но для тебя я готова остаться Ноемой.

Я смотрел на неё так, как если бы у меня вынули мозг, хорошенько прополоскали его в тёплой воде, а потом вставили обратно. Знакомиться с человеком заново – забавно, конечно. При том, что в голове уже живёт образ, который ты накрепко повязал с ним.

– Не надо. Но мне потребуется время привыкнуть к тому, что ты не Ноема. Я полюбил это имя, оно срослось с тобой. Оно такое таинственное и соблазнительное, как и всё, что с тобой связано.

– Мне тоже оно очень нравится. Это библейское имя. Ноема значит прекрасная. Так сказано в Библии.

– Правильно сказано. То, что случилось, действительно прекрасно.

Я улыбнулся ей, а она улыбнулась мне. И мы, взявшись за руки, не обращая внимания на зарядивший мелкой моросью зябкий ноябрьский дождь и холодный ветер, пошли по перрону в неизвестность, именуемую Жизнь.

Декабрь: Декаданс

Если секс подавлен, то есть обречён на запрещение, на несуществование и на немоту, то сам факт говорения о нём и говорения о его подавлении имеет оттенок смелого преступания. Тот, кто так говорит, ставит себя в какой-то степени вне власти; он попирает закон; он предвосхищает, хотя бы немного, будущую свободу. Отсюда та торжественность, с какой сегодня говорят о сексе.

Мишель Фуко. «Воля к истине»

Человек несвободен изначально. Его жизнь определяет то, на что он никак повлиять не может. Он не выбирает ни время своего рождения, ни его место. Не выбирает семью, в которой рождается. И никто не спрашивает его, хочет ли он родиться вообще. Всё это он принимает как есть – как данность, как инструкцию к применению, в которой задано направление и вычерчены границы его жизни. Редко кто решается переступить через них. Кто решается – рискует всем: он становится изгоем, и его может покарать породившая его стая. Но только так человек способен обрести свободу.