12 месяцев. Необычные эротические приключения

– Я знаю, вы – Динара, Ксения мне рассказывала о вас. Очень рад. А я – Генрих. Мы с Ксенией очень любим этот дом в лесу и Новый год почти всегда проводим здесь, а в остальное время года здесь никого нет, так что мы будем счастливы, если вы здесь станете жить, – дома, как люди, они не любят одиночества. Кстати, вот ваш паспорт, Ксения просила меня сделать это для вас. Посмотрите, всё правильно?

И он протянул мне паспорт, но не российский, а какой-то другой.

– Да, но это иностранный… – посмотрев, с удивлением сказала я.

– Конечно, – спокойно ответил Генрих. – Теперь у вас гражданство США. Так лучше для вашей безопасности. К тому же в следующем году вам предстоит поехать на учёбу в Йельский университет. Вы же решили создать себе новую жизнь – так пусть она будет наивысшего качества.

– Да, но… как это?… – я не могла поверить, у меня было ощущение, что это какая-то шутка или ошибка.

– Это не шутка и не ошибка, – Генрих словно угадал мои мысли. – Это магический взлом реальности. Неужели ты ещё ничего не поняла?

Он так резко перешёл на «ты», что я ещё сильнее растерялась.

– Нет… А что нужно понять?..

– То, что всё это не по-настоящему. Это всё сон. Ты спишь.

– Как сплю?!

– Вот так, спишь и картинки, полные абсурда, как во сне, мелькают у тебя перед глазами. Это называется человеческая жизнь. Проснись и скажи: кто ты? Кто видит всё это? Что это за мир вокруг тебя? Ты же совсем ничего не знаешь про себя – ни кто ты, ни что с тобой происходит, верно? Ты всего лишь видишь сон, в котором всё было как бы объяснено до этого момента. А теперь – нет. Теперь перед тобой выбор: либо отмахнись и продолжай спать, как раньше, либо же проснись, наконец, и признай волшебство – то, что всё вокруг магия, сказка, в том числе и ты сама.

– Кто вы?.. – ужаснулась я.

– Кто ты? – спросил он, заглянув мне в глаза.

И тогда ко мне пришло какое-то еле уловимое осознание чего-то, о чём трудно говорить, потому что для этого нет слов, – словно бы я и вправду пронзила пелену некоего очень крепкого сна, на миг очнувшись.

Всё внутри меня умолкло, и вопросов больше не было, только один:

– А если я признала волшебство, то что мне делать?

– Ничего, – улыбнулся он. – Наслаждайся этим сном.

Вечером вернулась Ксения, и мы все втроём сидели возле камина. В присутствии Генриха она уже не напоминала мне госпожу, а скорее подругу, которую я знаю тысячу лет. Может быть, кстати, это так и есть.

После ужина она сказала мне:

– Хочешь – иди к себе, хочешь – оставайся.

Я осталась, и они при мне любили друг друга.

Генрих сидел в кресле в тёплом домашнем халате. Ксения разделась догола, опустилась пред ним на колени и распахнула его халат, открыв моему взору красоту мужчины. Влекущую к себе, как дикий цветок в горах.

В прежней жизни я всего три раза видела мужской орган. Первый – дома, когда случайно подглядела, как переодевался брат Умар. Второй – мне одна школьная подруга показала в своём телефоне картинку, скачанную из интернета. И третий – тоже дома, но в Гунибе у бабушки: один дядька встал у нас под окнами по малой нужде, а я украдкой наблюдала из окна.

Всякий раз это было жутко и неприятно, как что-то грязное. К тому же – мельком, точно воровство. Теперь же, видя всё как есть и не прячась, не стыдясь, я не нашла в нём ничего грязного, жуткого или неприятного. Он во всём был прекрасен, как и то, что с ним делала Ксения. Она брала губами его вершину, будто поцелуем, и увлекала в алую глубину своего рта.

Я смотрела на них, пока у меня оставались силы смотреть. Когда же силы иссякли, встала и ушла спать в свою комнату. Засыпая, я боялась, что всё это и впрямь окажется лишь сном, что эта чудесная сказка закончится, и я проснусь дома, в Махачкале, в своей прошлой жизни, где ничего такого не может быть, где безысходность реальности хуже любого тяжкого сна.

Однако впервые за последнее время я хорошо и крепко спала и так долго, что проснулась после обеда. На кухне меня ожидал холодный завтрак, а Ксения и Генрих пропали куда-то, не оставив мне записки, где они.

Их не было до позднего вечера. Я уже переживала, что они сегодня и не приедут – тридцать первое декабря, новогодняя ночь, у них могли быть более интересные планы провести это время, нежели сидеть со мной.

Но они вернулись – весёлые, праздничные, с большими пакетами с угощениями и подарками. Генрих подарил мне картину с горным пейзажем и сказал, чтобы я повесила её в своей комнате, что она будет по-доброму меня вдохновлять, напоминая о родине. А Ксения подарила роскошный шёлковый с кружевом пеньюар – тонкий, прозрачный, моего любимого зелёного цвета.

– Надень это сейчас, – попросила она. – Не стесняйся. Здесь же все свои и ты дома, разве нет?

– А у меня нет для вас подарков, – расстроилась я.

Ксения посмеялась.

– Как же нет? Ты! Ты сама наш подарок. Правда, Генрих?

Генрих промолчал, но улыбнулся, соглашаясь.