12 месяцев. Необычные эротические приключения

– Да, но Оскар уехал. Аня, мне правда очень жаль, что я не смогла вам помочь. Во всём нужна своевременность. Если хотите, то я дам вам его контакты, но…

– Не беспокойтесь, у меня есть его визитка. Благодаря вам, я теперь знаю, для чего он мне её дал.

– Он всё-таки нашёл вас?

– Да, только ничего не объяснил. Сунул и всё. По-моему, это очень некрасиво. Мне не нравится, когда так делают. Но я, конечно, подумаю над этим. Может быть, стоит ему позвонить.

Юнна посмотрела на меня с некоторым удивлением.

– Вы не лишены гордости. Это хорошо. «Что бы там ни было, неси себя высоко, людям не нравятся те, кто валяется на земле». Я была девочкой, когда услышала эти слова, и с тех пор сделала их девизом своей жизни. Как ты делаешь, а не что ты делаешь: в этом суть. Не смотря ни на что. И знаете, кому, оказывается, эти слова принадлежат? Оскар говорит, что это сказала та самая Сильвия Кристель. Забавное совпадение, да? Подумайте ещё и об этом.

– Я обязательно подумаю. Спасибо вам.

Она села в автомобиль и улыбнулась.

– А почему вы не со своими друзьями? Презираете подобные сцены и участвующих в них женщин? Я помню, как вы смотрели на меня тогда. И вы, конечно, правы, Аня. Гэнг-бэнг – это сильнейший женский наркотик. Раз попробуешь, затянет – и не вырвешься. Будешь только увеличивать дозу.

– Я вас не очень понимаю… – смутилась я.

– Да всё вы понимаете, – лицо Юнны скривилось в усмешке. – Аня, скажите Серёже: пусть он начихает на всё, что сказал мой муж. Здесь только я – хозяйка. Так что отдыхайте до конца недели, как и договаривались.

На этом она хлопнула дверью и уехала. А я стояла несколько минут в полном недоумении. Впрочем, что-то до меня начало доходить. Гэнг-бэнг. Пожилая пара – Роберт Тигранович и его супруга Инна Борисовна. И Серёжа должен был это снимать. А Янка не хотела отпускать его одного. Вывод: они там. Правда, съёмки планировались на вечер. Но трудно переиграть, что ли?

Пожилая пара жила в том корпусе, на балконе которого полчаса или чуть больше назад я видела Жана и Жуниора. Я и отправилась туда. Просто узнать – там Серёжа с Янкой или нет.

Про гэнг-бэнг у меня не было и мысли. В смысле самого действа и того, чего там можно наглядеться. Будто бы в гости на чашку кофе шла.

Я уже подходила, когда из дверей мне навстречу с выпученными от возбуждения глазами выбежала Янка. В купальнике.

– Анька, ты куда? Пошли вещи собирать!

– Какие вещи? Зачем? – удивилась я.

– Мы уезжаем сегодня вечером!

– Почему?

– Потому что позвонил этот мудак, муж Юнны, и сказал, что раз уж Серёжка не выполнил свою работу, то и делать нам здесь нечего!..

– И поэтому съёмки, которые вечером должны быть, перенесли на утро?

Наконец-то для меня всё стало проясняться. Всё то, что я проспала.

– Ну какое утро, Ань? Время уже почти четыре. А мы не успеваем – пока свет наладили и прочую приблуду, пока собрали всех этих, мать их за жопу, актёров недоделанных, пока… С одиннадцати часов носимся! Ты ела хоть? Мы-то перекусили на бегу.

– Неа. Вас искала. Чего не разбудили меня?

– Спала больно сладко. Пожалели тебя. Да и зачем оно тебе? Тебе прошлого раза хватило, еле в чувство привели… Ладно, пошли быстрей! Нам до шести надо успеть свалить отсюда, так охрана сказала.

– А Юнна?

– А что Юнна?

– Я её видела полчаса назад. Вот её слова: «Аня, скажите Серёже, пусть он начихает на всё, что сказал мой муж. Здесь только я – хозяйка. Так что отдыхайте до конца недели, как и договаривались». Дословно передаю.

Янка зависла. Информация поставила её в небольшой тупичок.

– Надо об этом Серёжке сказать… – подумав, выдала она. – Обожди меня здесь, я схожу. Или… лучше постоим-покурим. Он сейчас сам выйдет. Два часа всё собирал, теперь два часа всё разбирает.

– А… гэнг-бэнг уже всё, что ли?

– Ага. Гэнг-бэнг гэнг-бэнгнулся окончательно. Так и не начавшись. Смех один. Сначала Инна Борисовна на попятную пошла, испугалась. Роберт Тигранович давай её уговаривать: мол, перед людьми неудобно. Все ржут. У неё слёзы. Водки выпили, вроде бы опять собрались. Только Инна Борисовна захотела непременно негров, а не этих – Гошу, Макса, Виктора Ивановича. С ними, мол, не то, они свои в доску. Со своими не интересно грешить. То ли дело негры. Пригласили Жана и Жуниора. С одним она всё же легла. Но тут уж Роберт Тигранович взъерепенился. Приревновал, негра с неё стащил, как истинный горец, и начал на него ругаться распоследними словами. Все опять ржут. Она опять в слёзы. А теперь сидят и водку пьют. Песни поют. Русские народные. Хорошо, кстати, поют.

«Забавные они», – подумала я. В этом весь русский человек. В нём уживается несовместимое. Мучается само от себя, но всё же уживается. Имя этой муке – святой демон. Сделает – раскаивается, что сделал. А не сделает – раскаивается, что не сделал. И так проплачет всю жизнь.