12 новогодних чудес

В такую ловушку она попалась и ранним вечером четверга. Кита лежала в своей комнате на кровати, укутавшись в теплый плед, и вялой рукой водила по листу бумаги. Получались кривые наброски. Какие-то ей нравились, какие-то художница сразу вырезала ножницами и бросала в урну под столом. Голова была тугая, тяжелая, глаза сухие, словно состояли из песка. Сон, если и шел, то был неспокойным, поэтому Кита отключила мозги и развлекала себя каракулями.

Когда Кита выкинула в урну очередной рисунок, тишину нарушил резкий звук басов. Девушка едва не подпрыгнула на кровати и выронила карандаш, после чего приложила руки к стене. Ладони тут же почувствовали вибрацию. Звук определенно доносился оттуда.

«Сосед…» — подумала она с легкой досадой. О нем не было слышно с ноября, после того, как мама Киты в первый раз учинила ему скандал и отругала за громкую музыку. Сама девушка о деталях разборок была не в курсе и уже успела о них позабыть. Сегодня ей напомнили.

Музыка — судя по басам и звучанию, рок — стала несколько тише, как будто хозяин опомнился и подумал о соседях. Правда, стало немногим лучше: его квартира находилась как раз через стенку от комнаты Киты, и малейший ритм отбивал в ее голове глухую, пульсирующую боль. Кита стиснула зубы. Хотелось надеяться, что это ненадолго.

Но музыка не стихла ни через полчаса, ни через час. Девушка отложила скетчбук в сторону и съежилась на кровати, в мыслях сетуя, что никто до сих пор не пожаловался. На часах было без десяти шесть. Люди еще не успели вернуться с работы, потому и возмутиться было некому. Оставалась лишь одна Кита, больная, страдающая и приходящая в ужас от мысли, что ей придется либо терпеть, либо подниматься и самой идти к соседу.

Когда от отчаяния у Киты на глазах выступили слезы, она решила, что пора действовать. Она с усилием потерла лицо, поплотнее закуталась в плед. И нетвердой походкой направилась к двери.

Путь до двери соседа Кита преодолела с завидным упорством, то и дело цепляясь за стены и косяки. Когда же перед ее носом возникла темная металлическая дверь соседа, уверенность как рукой сняло. Девушка долго мялась, то подносила руку к звонку, то убирала, то снова подносила. В конце концов она мысленно обругала себя, выдохнула… и нажала на кнопку.

Сначала ничего не происходило. Кита переминалась с ноги на ногу, прокручивая в голове речь, которую выдаст нарушителю спокойствия. Варианты были самые разные, разной длины и степени вежливости. Когда музыка стала тише, Кита подобралась и набрала в грудь воздуха. Щелкнул замок, дверь открылась… и слова застряли у нее в горле.

Сосед был обескуражен не меньше — об этом говорили его темно-серые глаза, в которых застыло изумление. На несколько секунд повисло неловкое молчание, после чего он растерянно пробормотал:

— Кита?..

Шелест падающей из его рук бумаги вывел из ступора обоих: Кита попятилась, а парень спешно нагнулся, чтобы подобрать свои черновики.

— Томас… — Девушка закусила губу. — Извини… не знала… я пойду…

Она сделала еще один шаг назад и наступила на край своего пледа. Томас предостерегающе вскрикнул. Только что подобранные листы полетели в сторону, а музыкант бросился к девушке, когда та начала терять равновесие.

— Осторожно! — Он подхватил ее у самого пола. — Все нормально? Не ударилась?

Вместо ответа Кита съежилась… и заревела. Томас растерялся окончательно и в попытке утешить прижал к себе. Кита вцепилась в его футболку, словно тонущий в спасательный жилет. Плечи у нее тряслись, словно в припадке, а в звуках, которые она издавала, смешались горечь обиды, стоны отчаяния, всхлипы усталости, и все это объединялась тихой мольбой о помощи.

Прошло некоторое время, прежде чем Кита немного успокоилась. Томас терпеливо ждал, позволяя выплеснуть накопившиеся чувства, и поглаживал ее по спине. Когда она отстранилась и принялась вытирать слезы, он поднялся с колен и помог ей встать.

— Знаешь, у меня есть неплохое средство от дурного настроения, — задумчиво протянул он. — Пойдем. Тебе надо прийти в себя. Заодно и расскажешь, что у тебя стряслось. Чувствую, дело тут не только в простуде.

***

Средством от дурного настроения оказались свежие пирожные из пекарни на углу — Кита даже не знала, что там такие делали.

Пока Томас ставил чайник и накрывал на стол (предварительно с этого стола был убран ворох исписанной бумаги), Кита сидела на небольшом диванчике, подобрав под себя ноги и закутав их в плед. Кухня у музыканта была небольшой, навскидку — примерно пять-шесть квадратов. В воздухе витал запах корицы и свежей выпечки, что несколько ее удивило. Алис как-то сказала, что у парней, живущих в одиночестве, в доме может пахнуть только грязными носками. Честно говоря, Кита была даже рада, что квартира Томаса разрушила этот стереотип.

— Чай травяной, здесь имбирь и мята. Добавил еще лимона немного. — Хозяин налил горячий ароматный напиток в чашку и протянул Ките.

Та шмыгнула носом и послушно взяла ее в руки.

— Скажи, я ведь прав, что дело тут не только в простуде? — не стал ходить вокруг Томас. — Что-то стряслось в тот день?