12 новогодних чудес

Дилан и сам прекрасно понимал, что в той ситуации оказался не прав. Однако он был не из тех людей, кто признает свое поражение. Выросший в приюте, он крепко-накрепко запомнил простую истину, действующую в его стенах: поражение — признак слабости, а слабые не выживают. И пусть времена приюта прошли, а его мир изменился, отказаться от истин, являвшихся основой его прошлой жизни, ему оказалось не под силу — слишком глубоко они въелись в его сознание, слишком сильная боль скрывалась под ними. Дилан злился на себя за то, что не мог переступить свою гордость и просто извиниться. Не смог, когда чуть не сбил Киту на дороге, когда после этого встретил ее в колледже; не может и сейчас. Всего одно слово. Одно чертово слово!

«Разве это, — сказал ему как-то Томас, — не есть слабость, которой ты так боишься?» И эти слова не выходили у Дилана из головы.

Парень сжал руль так, что побелели костяшки, после чего откинулся на сидение. Кита сделала вид, что ей все равно, хотя стиснутые пальцы на ручках сумки выдавали ее напряжение с головой. Дил провел рукой по коротким волосам и вздохнул.

— Ты злишься за тот раз, — сказал он наконец, больше себе, нежели ей.

Кита поджала губы. Отвечать она не хотела, но колкость вырвалась сама:

— Не только из-за этого, знаешь ли.

— Я должен был извиниться, но до сих пор этого не сделал. Ты это хочешь сказать?

— А ты хочешь сказать, что простых извинений будет достаточно?

Дилан отчетливо расслышал в ее голосе обиженные нотки. Разумеется, она злилась. Если бы на него наорал водитель, едва не сбивший его минутой ранее, он наверняка бы огрызнулся. Это в лучшем случае. В худшем он бы без разбора дал в рожу. Ясно, что Кита была слишком мягкой, чтобы дать отпор, и вдобавок тогда она совершенно растерялась. Дил хорошо помнил, как блестели испугом ее глаза, как дрожали губы, как она сжимала в руках сумку, не понимая, огреть его этой самой сумкой, бежать прочь или же расплакаться прямо на месте.

— Я тогда… вспылил немного. — Слова давались ему неохотно. — Дело вообще не в тебе было.

Кита хмыкнула. Было видно, что попытка помириться ее совершенно не впечатлила. Дилан чувствовал, что начинает раздражаться, но не на нее, а на себя самого.

— Когда мне было пять, — неожиданно признался он, — мои родители погибли в ДТП. Как-то в выходной они возвращались домой… уже и не помню, откуда. Вышли на переход, светофора там не было. Водитель грузовика их не заметил и не успел затормозить.

Говоря все это, Дилан не отрывал взгляда от бокового зеркала, в котором отражался курящий водитель стоящего позади грузового форда. Он был бы не прочь сейчас прекратить этот разговор, выйти из машины и покурить, однако сигареты у него кончились, а за новыми он зайти не успел. Дилан не заметил, как обернулась Кита, оторвавшись от разглядывания красного фиата в соседнем ряду.

— Долгое время я едва не проклинал того водителя. Я был уверен, что во всем был виноват лишь он, что он несправедливо лишил жизни моих родителей. Лишь спустя несколько лет я смирился с тем, что его вины в произошедшем не было. И в очередной раз понял это, когда едва не сбил тебя на перекрестке. Забавно, — он прикрыл глаза рукой и криво усмехнулся. — Я сам оказался на месте того, кого ненавидел все детство. Наверное, это меня и взбесило. Так что… извини за это.

Кита продолжала молчать, но Дилан не был уверен, что девушка просто подбирала слова. И, к его огромному облегчению, ошибся.

— Наверное, я сама повела себя не лучше, — наконец, нарушила молчание Кита. — Мне стоило высказать все еще тогда. Быть может, у нас вышло бы договориться. Но вместо этого я молча проглотила оскорбления и просто убежала. И следующие полгода тоже молчала, хотя давно нужно было поговорить. Молчать и обижаться было удобнее, вот и все. Так на меня похоже…

— Удобнее? — Дилан приподнял ладонь и скосил глаза. — То есть, тебя устраивало, что из-за этого у тебя были проблемы с другими студентами? Студентками, — поправился он.

— А с чего ты взял, что проблемы с ними у меня из-за этого? — удивилась Кита.

Басист застыл, а потом коротко выругался.

— Томми мне плешь проел, говорил, они тебя задирают, потому что мы не в ладах.

— Ну… дело не совсем в этом… — замялась Кита. — Я бы сказала, вообще не в этом. Просто… ну…

— Знаю, — перебил ее Дилан, — общество всегда выбирает слабейшего. И они выбрали тебя, потому что ты не огрызаешься и ничего не можешь им сделать. Как по мне, давно их нужно было в лужу ткнуть, да поглубже и погрязнее. Впрочем, кто-нибудь обязательно ткнет, рано или поздно, — он ухмыльнулся.

Последнего намека Кита не поняла, но расспрашивать не стала. Сзади послышался требовательный гудок, и Дилан едва не подскочил на водительском сидении.

— Заболтались, — пробурчал он, поворачивая ключ. — Надеюсь, успеем протиснуться в этот промежуток и выбраться из адской пробки.

Девушка пожала плечами и снова уставилась в окно. В этот раз на ее лице блуждала легкая улыбка.

***