12 улыбок Моны Лизы

Так, дружно и спокойно мы прожили три года. Ребенок начал ходить в садик, у меня появилось больше свободного времени, я вышла на работу и однажды осознала, что Антон для меня как брат. Что у меня нет к нему чувств, что я совершенно не хочу его как мужчину и что я просто терплю секс с ним, потому что так надо, потому что это супружеский долг, потому что бесконечно уважаю этого человека. И все. Либидо нет, любви, которую я испытывала к Марату и Глебу – тоже нет.

Внутренний конфликт съедал меня. Мой ум говорил, что со мной замечательный человек, а тело и душа не принимали его совершенно. Иногда мне казалось, что меня от него тошнит. И я ненавидела себя за это, но и переступать через себя тоже было уже совершенно невозможно.

– Адель, но ведь с Антоном ты была как бы у папы на руках или даже на плечах…

– Айгуль, я продолжу, – произнесла Адель, оставив мой комментарий без ответа.

Через какое-то время мне уже совсем стало плохо, ведь мое детское убеждение не находило подтверждающих фактов. Меня в Антоне начало раздражать все: как он ест, как он говорит, что он говорит, как он спит, как он смотрит на меня и многое другое. Более того, во время секса я начала испытывать неприятную боль и, естественно, секс в нашей жизни сошел на нет. Я начала впадать в глубокую депрессию, и мне все время хотелось спать. В моей голове появилась устойчивая мысль, что я разведусь с Антоном. Я ушла с работы и практически целыми днями лежала, глядя в потолок. У меня не было сил ни на что, я будто медленно умирала. Антон вывозил нас к морю, придумывал какие-то развлечения, а я просто умирала.

Вскоре я решилась озвучить ему свои мысли и сказала, что не люблю его, никогда не любила и хочу жить с ребенком отдельно от него. Что он достоин любви, которую я дать не могу. На что Антон спокойно спросил: «Адель, что мне сделать, чтобы ты была счастлива?». Я ответила, что я уже никогда не буду счастлива, что я сука неблагодарная, что я не умею ценить то, что есть в моей жизни и что я дрянь. И в этот момент меня прорвало. Я впервые за много лет заплакала. Я так плакала, что аж наслаждалась этим соленым водопадом. Наконец, наконец я плакала. Антон дал мне какое-то успокоительное, и я заснула.

На следующий день Антон сказал, что мне надо побольше отдыхать, читать, гулять и что он нашел домработницу, которая будет помогать мне с бытовыми вопросами. Звали ее Елена. Это была приятная женщина лет 45. Она приходила ежедневно на несколько часов, делала уборку, готовила ужин и обед на следующий день. Завершив дела, ставила чайник и звала меня попить вместе чай. Сначала меня это раздражало, но она оказалась интересным собеседником, и мы с ней могли говорить о жизни часами. После разговоров с ней ко мне будто возвращалась энергия, она будто наполняла меня необходимым ресурсом. И мне становилось легче и интереснее жить. Наши темы плавно перешли границы личного, и я сама не заметила, как рассказала ей всю свою жизнь. А еще я с ней очень много плакала. Практически каждый день, рассказывая ей что-то, я плакала и плакала.

И вот однажды во время очередного чаепития, тема нашего разговора привела меня к тому самому первому воспоминанию, связанному с отцом. Я начала плакать так, как никогда, в голос, навзрыд. И понимаю, что успокоиться точно не в состоянии. Тут мне Елена протягивает воду, выходит из-за стола, снимает фартук, садится рядом и говорит:

– Вот мы и подошли к началу. Адель, я психолог с огромным стажем работы. Антон придумал все это зная, что сама ты не согласишься пройти терапию ни под каким предлогом. Я думаю, у нас с тобой сложились взрослые доверительные отношения, и мы легко освободим тебя от этой детской травмы, мешающей тебе жить полноценной счастливой жизнью с человеком, который по-настоящему любит тебя. Теперь сделай глубокий вдох, выдох, и мы начнем…

Терапия длилась несколько месяцев. Я прощала и отпускала, анализировала и формировала новое мышление, собирала себя по крупицам и начала видеть себя. Я приняла себя полностью и осознала ценность себя. Я полюбила себя. Я полюбила Антона…

– Господи, Адель. Какой Антон потрясающий. Я не верю, что такие мужчины бывают.

– Я тоже не верила. Бывают.

И она улыбнулась…

Улыбка 10