12 великих комедий

Шпигельский. Эх, Афанасий Иваныч, послушайтесь вы меня; чем проще вы будете выражаться, чем меньше украшений вы подпустите в вашу речь, тем лучше дело пойдет, поверьте мне. А главное, не настаивайте, не настаивайте, Афанасий Иваныч. Вера Александровна еще очень молода; вы ее запугать можете… Дайте ей время хорошо обдумать ваше предложение. Да! еще одно… чуть было не забыл; вы ведь мне позволили вам советы давать… Вам иногда случается, любезный мой Афанасий Иваныч, говорить: крухт и фост… Оно, пожалуй, отчего же… можно… но, знаете ли: слова – фрукт и хвост как-то употребительнее; более, так сказать, в употребление вошли. А то еще, помнится, вы однажды при мне одного хлебосольного помещика назвали бонжибаном; дескать, «какой он бонжибан!» Слово тоже, конечно, хорошее, но, к сожалению, оно ничего не значит. Вы знаете, я сам не слишком горазд насчет французского диалекта, а настолько-то смыслю. Избегайте красноречья, и я вам ручаюсь за успех. (Оглядываясь.) Да вот они, кстати, все идут сюда. (Большинцов хочет удалиться.) Куда же вы? опять за грыбами? (Болъшинцов улыбается, краснеет и остается.) Главное дело не робеть!

Большинцов (торопливо). А ведь Вере Александровне еще ничего неизвестно?

Шпигельский. Еще бы!

Большинцов. Впрочем, я на вас надеюсь… (Сморкается. Слева входят: Наталья Петровна, Вера, Беляев с змеем, Коля, за ними Ракитин и Лизавета Богдановна. Наталья Петровна очень в духе.)

Наталья Петровна (Большинцову и Шпигельскому). А, здравствуйте, господа; здравствуйте, Шпигельский; я вас не ожидала сегодня, но я всегда вам рада. Здравствуйте, Афанасий Иваныч. (Большинцов кланяется с некоторым замешательством.)

Шпигельский (Наталье Петровне, указывая на Большинцова). Вот этот барин непременно желал привезти меня сюда…

Наталья Петровна (смеясь). Я ему очень обязана… Но разве вас нужно заставлять к нам ездить?

Шпигельский. Помилуйте! но… Я только сегодня поутру… отсюда… Помилуйте…

Наталья Петровна. А, запутался, запутался, господин дипломат!

Шпигельский. Мне, Наталья Петровна, очень приятно видеть вас в таком, сколько я могу заметить, веселом расположении духа.

Наталья Петровна. А! вы считаете нужным это заметить… Да разве со мною это так редко случается?

Шпигельский. О, помилуйте, нет… но…

Наталья Петровна. Monsieur le diplomate[84], вы более и более путаетесь.

Коля (который всё время нетерпеливо вертелся около Беляева и Веры). Да что ж, maman, когда же мы будем змея пускать?

Наталья Петровна. Когда хочешь… Алексей Николаич, и ты, Верочка, пойдемте на луг… (Обращаясь к остальным.) Вас, господа, я думаю, это не может слишком занять. Лизавета Богдановна, и вы, Ракитин, поручаю вам доброго нашего Афанасья Иваныча.

Ракитин. Да отчего, Наталья Петровна, вы думаете, что это нас не займет?

Наталья Петровна. Вы люди умные… Вам это должно казаться шалостью… Впрочем, как хотите. Мы не мешаем вам идти за нами… (К Беляеву и Верочке.) Пойдемте. (Наталья, Вера, Беляев и Коля уходят направо.)

Шпигельский (посмотрев с некоторым удивлением на Ракитина, Болъшинцову). Добрый наш Афанасий Иваныч, дайте же руку Лизавете Богдановне.

Большинцов (торопливо). Я с большим удовольствием… (Берет Лизавету Богдановну под руку.)

Шпигельский (Ракитину). А мы пойдем с вами, если позволите, Михайло Александрыч. (Берет его под руку.) Вишь, как они бегут по аллее. Пойдемте, посмотримте, как они будут змей пускать, хотя мы и умные люди… Афанасий Иваныч, не угодно ли вперед идти?

Большинцов (на ходу Лизавете Богдановне). Сегодня, погода, очень, можно сказать, приятная-с.

Лизавета Богдановна (жеманясь). Ах, очень!

Шпигельский (Ракитину). А мне с вами, Михайло Александрыч, нужно переговорить… (Ракитин вдруг смеется.) О чем вы?

Ракитин. Так… ничего… Мне смешно, что мы в ариергард попали.

Шпигельский. Авангарду, вы знаете, очень легко сделаться ариергардом… Всё дело в перемене дирекции. (Все уходят направо.)

Действие третье