12 жертв

Я – младшая, но мама почему-то всегда советуется со мной. И за деньгами обращается ко мне. Конечно, не «почему-то», есть вполне логичные объяснения. Я – главный архитектор крупной строительной компании. В двадцать семь лет! Я многого добилась в жизни. Добилась сама. У меня даже есть предложения от западных компаний, желающих получить мои профессиональные услуги. Две мои старшие сестры (тридцати четырех и тридцати двух лет) – светские львицы. Они правильно вышли замуж, старшая еще и родила долгожданного наследника (ему сейчас тринадцать лет). Моя третья сестра – порнозвезда. Мы с ней – парии. Но со мной мама хотя бы общается втайне от отца. Я ей нужна. Отец не признает ни меня, ни суперпопулярную Ольгу, фильмы с участием которой побили все возможные рекорды в порноиндустрии. Двух старших отец терпит, но только на семейных сборищах, на которые нас с Ольгой давно не приглашают. Мы не очень переживаем по этому поводу. Нам на семейных сборищах делать нечего. Да и папаша, наверное, понимает, что мы с Ольгой теперь выросли. Мы не станем прилагать усилий, чтобы привлечь к себе его внимание и завоевать его любовь. Они нам больше не нужны. Мы, наоборот, можем ответить папочке в резкой форме или просто высказать все, что о нем думаем. Наверное, он не хочет рисковать.

В нашей семье очень сложные взаимоотношения. Отец всегда хотел сына. То есть даже не сына – наследника, продолжателя рода, дела, ну и так далее и тому подобное. Я еще в детстве устала слушать, зачем нужен сын, и научилась отключаться от речей собеседника. Я не понимала, почему мужчина чувствует себя мужчиной, только если у него есть сын. Правда, про дерево и дом папочка ничего не говорил, не сажал и не строил, покупал готовое. У меня теперь имеется масса знакомых мужчин, у которых детей нет вообще (и многие из которых их заводить не хотят), и эти мои знакомые чувствуют себя мужчинами. И вообще прекрасно себя чувствуют при том положении вещей, которое имеет место быть. Я многим задавала соответствующий вопрос. Все говорили, что у моего отца пунктик. Если бы он еще был восточным человеком, его завихрение можно было бы понять, но он – чисто русский, предки с одной стороны были православными священниками, с другой – заводчиками. Хотя, может, это оттуда идет? Сын – продолжатель дела?

Но ведь мы с сестрами родились в советские времена! Не было еще дела! Не началась еще перестройка! Правда, папа всегда очень хорошо зарабатывал и семью обеспечивал достойно. В советские времена он по вечерам и выходным ремонтировал телевизоры, иногда занимался этим в рабочее время. Он – инженер, но их НИИ считался полузакрытым, режим был относительно свободным, и люди в обед, который у всех длился часа три, успевали переделать кучу дел. Зарплата, правда, составляла не больше ста двадцати рублей в месяц, но все подрабатывали и рекомендовали друзей клиентам. Потом был какой-то период, когда отцовские друзья с ним во главе варили джинсы, одновременно поставляя в Петербург сетчатые черные колготки. Теперь такие может надеть только самая дешевая проститутка из стоящих на Староневском, а тогда… Масса наших девушек и женщин считали подобные колготки самой сексуальной вещью, какую только можно представить. Их вожделели, приметив на героинях низкопробных западных фильмов, которые смотрели по видикам в квартирах счастливых обладателей этой желанной техники, и в растущих, как грибы, видеосалонах. Маме, тоже вожделевшей такие колготки, отец их носить не разрешил (мы были еще маленькие), и она это ему припоминала много лет.

«Варенка» и сетчатые колготки быстро вышли из моды. Компания друзей поставляла еще какой-то товар, а потом в результате каких-то махинаций оказалась у нефтяной скважины или присосалась к трубе – опять же дружным коллективом. Я точно не знаю, как все происходило. Да и кто расскажет-то? Присосавшиеся к трубам и застолбившие места у скважин господа не любят вспоминать о первоначальном этапе накопления капитала. Я в детстве слушала только рассказы про «варенку» и колготки, да и то в версии мамы.

Мама родила четверых детей, и все мы оказались девочками. Больше рожать мама не могла, да и, как она сама мне признавалась, не хотела. Ей бы хватило двоих дочерей, мы с Ольгой были лишними.

Вы представляете, что чувствует ребенок, которого не хотела рожать мама и который не оправдал надежд и ожиданий папы, родившись девочкой, а не мальчиком? И если бы они хотя бы молчали об этом, так нет же! Нам об этом регулярно говорили!

Две мои старшие сестры приняли, как факт, установленную отцом жизненную программу: удачно выйти замуж, в чем поможет родитель, подобрав достойных молодых людей, и родить внуков, которым отойдет дело. Внуки (мужского пола) будут дело продолжать, расширять, приумножать капиталы и так далее в том же духе. Старшая сестра вышла замуж за папиного партнера, у которого в автокатастрофе трагически погибли жена и сын, и родила ему общего сына и папиного внука, то есть долгожданного наследника.