12 Жизнеописаний

Произошло изгнание Медичи из Флоренции ¹¹уже за несколько недель до того Микеланджело направился в Болонью, а оттуда в Венецию, опасаясь как бы не приключилось с ним чего дурного из-за его близости к их дому, и зная, сколь дурным и распущенным было правление Пьеро Медичи, не найдя себе занятий в Венеции, он вернулся в Болонью; здесь по его беспечности случилась с ним такая неприятность: при входе в ворота он не взял удостоверения на право выхода, без коего по предписанию мессера Джованни Бентивольи ¹²чужеземцы подвергались штрафу в 50 болонских лир. Когда он попал в такую беду, и когда у него не оказалось средств для уплаты, его случайно увидал и пожалел мессер Джованни Франческо Альдовранди, один из шестнадцати правителей города, он велел рассказать себе о происшедшем, освободил Микеланджело и больше года держал его у себя в доме. Однажды Альдовранди повел его посмотреть гробницу в Сан Доменико, сделанную, как утверждают, старинными мастерами Джованни Пизано и Пикколо дель Арка, и так как не хватало на гробнице фигуры ангела, держащего подсвечник, и св. Петрония, высотою около одного локтя, спросил его, не согласится ли он их сделать, на что тот отвечал утвердительно. И получив мрамор, Микеланджело выполнил фигуры ¹³, которые оказались лучшими на гробнице; и уплатил мессер Франческо Альдовранди ему за обе тридцать дукатов. Пробыл Микеланджело в Болонье немногим больше года, скорее из внимания к Альдовранди, любившему его и за рисунок и потому еще, что благодаря приятному тосканскому произношению Микеланджело он охотно слушал в его чтении Данте, Петрарку, Бокаччо и других тосканских поэтов. Но, чувствуя, что время проходит зря, охотно вернулся Микеланджело во Флоренцию; здесь сделал он для Лоренцо ди Пьер Франческо Медичи ¹⁴из мрамора св. Иоанна мальчиком ¹⁵и вслед затем – также из мрамора – спящего Купидона ¹⁶в натуральную величину. Когда он был окончен, Микеланджело показал статую Пьер Франческо через Бальдассари дель Миланезе, который очень хвалил ее. Медичи согласился с его мнением и сказал: «Если ты закопаешь его в землю, он, конечно, сойдет за античное произведение, пошли его в Рим в качестве древности и получишь за него много больше, чем продав его здесь». Рассказывают, что Микеланджело и придал статуе такой вид, что она производила впечатление античной. Ничего в этом нет удивительного, на это хватило бы у него таланта, да даже и на большее. Другие уверяют, что Микеланджело отвез Купидона в Рим, закопал его у себя в винограднике и затем продал за античное творение кардиналу Сан-Джорджо ¹⁷, получив двести дукатов. А еще говорят, что кардиналу продал ее некто действовавший от имени Миланезе, писавший Пьер Франческо, что уплатил он Микеланджело тридцать скуди и что больше за Купидона он ничего не получил, и обманывавший кардинала, Пьер Франческо и Микеланджело; но кардинал, узнав от очевидца, что статуя сделана во Флоренции, добился истины через своего посланного и велел агенту Миланезе вернуть деньги и взять себе обратно Купидона. Статуя попала в руки герцога Валентино, он подарил ее маркизе Мантуанской, которая отвезла ее в Мантую, где она находится и сейчас. Кардинала Сан-Джорджо немало за все это хулили, ибо он не понял истинного достоинства произведения, которое зависит от его совершенства, не понял также того, что современные вещи могут быть так же хороши, как и древние, хотя бы превосходно сделанные, и что пусто тщеславие тех, которые больше гонятся за названием, чем за вещью; люди такой породы, считающиеся с видимостью, a не с сущностью, встречаются во все времена. Однако это происшествие создало такую известность Микеланджело, что он тотчас был вызван в Рим и около года прожил у кардинала Сан-Джорджо, но так как тот и искусствах понимал мало, то никаких заказов Микеланджело не давал. В то время парикмахер кардинала, будучи живописцем, очень аккуратно писавший темперой, но плохо рисовавший, подружился с Микеланджело, который сделал для него набросок св. Франциска, приемлющего стигматы, этот набросок парикмахер исполнил на доске в красках, теперь он находится в церкви Сан Франческо а Монторио, в первой слева от входа капелле ¹⁸. Впоследствии способности Микеланджело оценил мессер Якопо Галли, просвещенный римский дворянин, заказавший ему мраморного «Купидона» ¹⁹в натуральную величину и спустя немного – фигуру Вакха ²⁰в десять пядей, державшего чашу в правой руке, а в левой – шкуру тигра и гроздь винограда, на которую жадными глазами смотрит сатиренок; в этой фигуре он хотел передать причудливое сочетание: он придал Вакху стройность юноши и вместе с тем плоскость и округлость женщины; прямо удивительно, до какой степени обнаружил он свое превосходство в скульптуре над всеми современниками, работавшими до него. За эти годы в Риме его искусство достигло такой высоты, что чем-то невероятным казалась легчайшая легкость выполнения, соединенная с высокими мыслями и трудными задачами; на него с трепетом смотрели как те, кто не привык видеть подобные произведения, так и те, кто знал толк в красоте, ибо все виденное прежде оказывалось ничтожным по сравнению с его пещами. Они пробудили у кардинала Сан-Диониджи, француза, именуемого кардиналом Руанским ²¹, желание оставить по себе в столь славном городе достойную память при посредстве столь редкостного мастера и по его заказу Микеланджело исполнил статую "Скорбь о Христе» ²². Когда она была закончена, ее поставили в соборе св .Петра, в капелле Девы Марии, врачевательницы лихорадки, где был некогда храм Марса. Пусть ни один скульптор, каким бы ни был он исключительным мастером, и не думает достичь совершенства этого произведения по рисунку и совершенству; никакими трудами не достигнет он такой тонкости, такой чистоты, такой искусности в обработке мрамора, каких достиг Микеланджело, ибо явлена здесь вся сила и мощь искусства. Из всех ее красот помимо божественно сделанных тканей выделялся мертвый Христос; никто и не представляет себе, как прекрасны члены, как искусно сделано тело, как его наготе выделены мускулы, вены, жилы поверх костяка, и нет мертвеца, более сходственного с мертвецом. Здесь и нежнейшее выражение лица, здесь и соответствие сочленений и связок на руках, ногах и всего тела, отделанность артерий и вен. По правде, до изумления удивляешься, как рукою художника может быть сделано столь божественно и своеобразно, притом в кратчайшее время, произведение столь удивительное; поистине чудо в том, как камень, первоначально лишенный всякой формы, может быть доведен до такого совершенства, какого едва ли достигнет и природа, создавая живую плоть. Микеланджело так любил это произведение и труд, потраченный на него, что на этот раз, чего никогда не делал, надписал свое имя на перевязи, опоясывающей грудь Мадонны; произошло же это потому, что однажды, войдя в капеллу, где она помещена, Микеланджело нашел здесь много чужеземцев из Ломбардии, очень ее восхвалявших, причем на вопрос одного из них, кто ее сделал, другой отвечал: «наш миланец Гоббо». Ни слова не говоря, стоял Микеланджело, и несколько странным ему показалось, что другому приписывают его труды. Ночью, принеся с собой светильник и резец, он заперся здесь и на перевязи вырезал свое имя. И поистине он достиг такого совершенства, что статуя кажется живой, о чем прекраснейший поэт ²³сказал: