120 миллиметров между нами

Я задыхалась от собственных слёз, проклиная свою баранью упёртость. Если бы я хоть раз поговорила с Сашей, если бы выслушала в тот день подругу и отца…

Я пробыла в трансе почти час, после чего заставила себя набрать ещё раз номер подруги. Мне нужны были подробности.

Выслушав причитания Саны, я попыталась кратко ответить на её главный вопрос: а о чём я думала все эти годы.

Она не стала ругаться, как и не стала смеяться над моей тупостью, Оксана искренне мне сочувствовала, но от этого легче не становилось.

Ничего нового она мне не рассказала, всё тоже, что и первый раз, так как сама мало что знала. Сама она с Сашей очень редко списывалась, а с Колей тот был не в тех отношениях, чтобы общаться просто так.

Завершив вызов, я просто скатилась на пол, прислонившись спиной к кровати, и долгое время смотрела на стену перед собой, не зная, что делать дальше.

Серьёзно, как мне теперь смотреть в глаза Саше? Я игнорировала его два года, не была рядом, когда он хоронил любимую, меня не было рядом, когда он страдал. А ведь он сам звонил мне, когда ему было плохо. Тогда, в прошлом году. Он же просил, чтобы я приехала, а я, посчитав, что он просто поссорился с Мариной, отмахнулась от него.

Уткнувшись лицом в ладони, я едва смогла сдержать очередной рвущийся из груди всхлип.

Я, идиотка, пыталась вычеркнуть его из своей жизни, не желая мешать его «счастью» и обижаясь на то, что он сам мне не пишет. А ведь это Саша, он всегда, когда ему плохо, молчит, скрывая всё в себе, не желая грузить окружающих. Он просто замыкается в себе.

У меня сильно закружилась голова. Поднявшись на ватных ногах, я подошла к балконной двери.

Мягкое золотисто-оранжевое осеннее солнце проглядывало через тюль, тускло освещая комнату и падая мне на лицо.

Одёрнув занавеску, я повернула ручку двери и вышла на балкон, когда-то давно бывший террасой.

Тяжело вздохнув, я облокотилась на перила, усталым взглядом окидывая двор, спрятавшийся в тени соседней многоэтажки, и любуясь лучами тусклого солнца, что пробивалось сквозь золотую листву деревьев около домов.

В голове было пусто, а в душе по небывалому паршиво. Я недолго пробыла в спокойном состоянии – самотерзание быстро вернулось, и я с новой силой окунулась в тяжёлые мысли.

Когда я уже была готова от самобичевания удариться головой о перила, тишину нарушил чей-то судорожный всхлип совсем рядом со мной.

От неожиданности, я вздрогнула всем телом. Я была одна в квартире, даже во дворе сейчас никого не было.

Может, у кого-то из соседей открыто окно?

Звук повторился прямо по правую руку от меня.

Не зная, что ещё думать, я тихо окликнула:

- Эй! Есть тут кто?

На несколько мгновений повисла тишина, и я уже было решила, что это мне всё послышалось из-за нервов, как вдруг, чей-то хриплый голос пробормотал:

- Извините.

Сердце так и ухнуло вниз. Подскочив к перегородке, я перегнулась через неё, силясь увидеть, есть ли кто-то за ней, ведь голос был именно оттуда! Я не могла ошибиться! А голос был мужским…

Прислонившись спиной к перегородке, на полу сидел темноволосый мужчина, понуро опустив голову и обхватив колени руками, словно маленький мальчик.

Я не верила свои собственным глазам.

- С-Саша… - только и смогла выдохнуть я, не отрывая взгляда от плачущего мужчины.

Тот вздрогнул и медленно поднял голову, оглядываясь по сторонам. Естественно, никого не увидев, он тяжело вздохнул и откинул голову с прикрытыми глазами назад, чуть стукнувшись затылком о перегородку.

Одинокая слеза покатилась по высокой скуле, запутавшись в однодневной щетине на щеке.

- Совсем уже сдурел… - глухо пробормотал он в пустоту, а я же, недовольная его состоянием и тем, что осталась незамеченной, вновь подала голос.

- Саш! Саша! Да посмотри же на меня, пожалуйста! Открывай глаза!

Густые тёмные ресницы дрогнули, и на меня уставились два мутных изумруда. Расфокусированным от слёз взглядом он смотрел на меня, как на своего личного призрака. Бегающий взгляд изучал каждую чёрточку моего лица, и я отвечала ему тем же, с болью смотря на осунувшееся за эти годы лицо мужчины и глубокие синяки под некогда яркими глазами.

- Ирка… какой хороший сон, - с мягкой улыбкой пробормотал мужчина, всё ещё неотрывно вглядываясь мне в глаза, но не перестававшие идти слёзы не дали ему больше смотреть, и он, равно выдохнув, закрыл лицо руками.

- Саша, миленький, я не сон! Саш, поднимись, ты же простудишься!

От части, я говорила это лишь для того, чтобы хоть как-то расшевелить его, но пол был действительно холодным, а осеннее солнце уже с неумолимой скоростью клонилось к горизонту.

Но Саша больше не смотрел на меня, забывшись в истерических рыданиях.

За все годы знакомства он плакал передо мной лишь однажды, но на протяжении нескольких дней, когда погибли его родители, поэтому вновь видеть его в слезах мне было до невозможного больно. Взрослый мужчина, чьё лицо уже начали покрывать морщины, сейчас самозабвенно рыдал, полностью отдавшись на волю горьких чувств, не замечая ничего вокруг.