«1212» передает

В кухне всеми делами заворачивала мадам Бишет. Шонесси раздобыл ее в Эперноне во время наступления. Это была дама весом около полутора центнеров, зато обеды она готовила превосходные. Шонесси просто-напросто реквизировал ее, как вещь. Мадам Бишет поневоле пришлось бросить семью на произвол судьбы, так как майору пришлись по вкусу ее бифштексы.

Помощниками на кухне работали два югослава — освобожденные военнопленные. Для краткости мы звали их югослав первый и югослав второй, так как настоящих их имен никто не знал.

Наконец, был у нас Жерар, молодой люксембургский полицейский, которого к нам приставило городское самоуправление в качестве охранника и посыльного. Он был участником движения Сопротивления, а после освобождения Люксембурга стал полицейским. До войны Жерар вместе с женой работал на текстильной фабрике. У них было двое детей, и жили они в крошечном домике на окраине города.

Мой переезд на виллу был похож на возвращение в гражданскую жизнь. Мы были полностью оторваны от своих частей, не несли караульной службы, не ходили в наряд на кухню, не было у нас ни вечерних поверок, ни утренних осмотров. Так как вилла служила нам одновременно и жилым и рабочим помещением, то очень скоро мы стали расхаживать по ней в домашних туфлях, в шерстяных куртках и свитерах и даже немного сбавили грубый солдатский тон, по крайней мере за обеденным столом. Мадам Бишет была выше всяких похвал. Более того, когда она почувствовала, что мы по достоинству оценили ее кулинарное искусство, то стала более требовательной. Алессандро, который обычно делал закупки для кухни, старался изо всех сил. Он был просто неподражаем. Раз в неделю он отбирал у нас сигареты, мыло, зубную пасту и продукты, которые бесперебойно и в достаточном количестве мы получали, садился в джип и отправлялся в ближайшие деревни.

Вечером Блюм возвращался и привозил такие вещи, которые для наших солдатских желудков, привыкших к консервам, были деликатесами: свежие яйца, сливочное масло, молочных поросят или ароматный сыр.

Единственное, что омрачало наше существование, — это соседство большого спортивного городка, который по нескольку раз в неделю бомбили немецкие самолеты. Вскоре я узнал причину их особой привязанности к этому объекту: под серо-зелеными маскировочными сетями лежали тысячи канистр с горючим. Говорят, что человек ко всему привыкает, но все же было очень трудно сосредоточиться, сидя за пишущей машинкой, когда над головой, как огромный маятник, раскачивалась от взрывов люстра из кованого железа.

Как и любая операция американской армии, наша тоже имела кодовое название. Звучало оно скромно и просто: «Анни».

Через три дня после моего приезда, когда мы собрались в полном составе, Шонесси познакомил нас с «Анни». Эта операция была творением двенадцатой группы армий, и руководство ею непосредственно осуществляло командование экспедиционных сил в Северо-Западной Европе.

Именем «Анни» называлась и наша радиостанция. Она должна была выдавать себя за немецкую, которая якобы работает где-то в центре Германии. Радиопередачи на иностранных языках велись Штатами задолго до этого, но в них никто не собирался скрывать своего подлинного лица. Эти передачи шли, так сказать, с открытым забралом. Но были и другие радиопередачи. Английские военные власти, например, всячески маскировали свои передачи, стремясь ввести противника в заблуждение. Однако в Германии не было, пожалуй, во время войны ни одного человека, который бы не знал, что передатчик «Кале» работал с территории Англии. Но дело было не только в этом. Англичане, как правило, наряду с правдой передавали и заведомо ложную, клеветническую информацию. Таким путем они пытались посеять недоверие в гитлеровских войсках, и прежде всего среди моряков немецкого подводного флота.

«Анни» должна была вещать правдоподобно. Это было главное требование, по крайней мере так объяснил нам Шонесси.

— Господа, — произнес он подчеркнуто небрежно, видимо, желая показать, что ему-то уже хорошо известны предстоящие трудности. — Мы замышляем необычное дело.

Англичане пытались делать нечто подобное, но добились незначительных успехов, так как были недостаточно решительны. Это, в первую очередь, объясняется отсутствием у них… фантазии и предприимчивости. Ни один ребенок не поверит, что их солдатский передатчик работает в Германии. Правда, это их нисколько не смущает, и они с довольным видом продолжают свои передачи.

В нашей операции мы идем на все. Задача номер один — завоевать доверие немецких войск. И ничего другого. А как? Путем передачи правдивой информации! Мы выступаем как немцы и будем правильно информировать немцев же. Настолько правильно, что сидящие наверху их боссы, которым, разумеется, скоро станет известно, что никакие мы не немцы, будут хвататься за головы в недоумении: что же замышляют эти проклятые американцы? А что именно мы замышляем, это вы, господа, в свое время узнаете.