Ты мне, конечно же, послана Богом…
Но за какие
Грехи?!
В свой день рождения мой генерал суров —
Множатся годы, какая же радость тут?
Но впереди еще столько больших боев,
Ты еще ого-го, ты реально крут!
Я пожелаю, чтоб мир тебя принимал,
Впрочем, и ты принимай его, он неплох.
Ты иногда в нём ничтожен, смешон и мал,
Чаще велик, как угрюмый славянский бог.
Помни, хороший мой, я за твоей спиной,
Счастье в моменте – цени же его, цени!
Пусть будут темными ночи у нас с тобой,
Пусть будут светлыми наши с тобою дни,
Пусть эти дни сплетутся в десятки лет,
И упокоится в ножнах тяжёлый меч.
В блеске и славе кровавых своих побед
Пообещай мне всего лишь себя
Сберечь.
Хоть судьба, говорят, не дура
И случайно людей не сводит,
Профпригодность того Амура
Под вопросом – ошибся вроде.
Пусть уволят его на небе!
Не видать подлецу поблажки!
Но теперь так сложилось – мне бы…
От тебя получать ромашки.
И с тобой по весенним лужам
Не беречь дорогие кеды.
Просто знать: если станет хуже,
Мы разрулим любые беды.
И пусть кто-то твердит: не выжить
Их любви, мол, не те маршруты…
Но какая разница? Мы же
Одинаково
@бануты.
Я скромнее в своих мечтах,
Мой ревнующий привередник…
Первой – поздно? Увы и ах!
Что ж, придется мне стать
Последней.
Мой мятежник, бунтарь, повстанец
Знает – счастье его в борьбе:
Против СМИ, чей продажный глянец
Все развратней и все грубей,
Против власти и против рака,
Платных вузов, тупых людей,
Кармы, дьявола, зодиака,
Бюрократов, снегов, дождей,
Против юной шальной ватаги,
Чьи каменья неслись с моста
Вслед слабеющей доходяге
С рваным ухом и без хвоста…
И пока мой бунтарь-невротик,
В нападеньи крича «Банзай!»,
Громогласно боролся против,
Я… тихонько боролась за:
За сопенье в его лопатки
В наши утренние часы,
За четыре и пять в тетрадке,
Что приносит из школы сын,
За спокойные выходные,
Старый фильм и пушистый плед,
За надежду на те, земные
Три десятка счастливых лет,
За девиз: «Испугаем старость,
Мы с тобой доживем до ста!»
И за нашего пса Мухтара
С рваным ухом
И без хвоста.
Бусины решений
Жизнь на нитку нижет.
В этих отношениях
Я не буду ниже.
Я не буду выше,
Гордость бесполезна.
От набитых шишек
Лоб давно железный.
До сих пор алеет
Кровь из прошлых ссадин.
Я уже взрослее,
Я не буду сзади.
Но сам черт не страшен,
Если верить в чудо.
На тропинке нашей
Впереди не буду.
У тебя и Бога
Словом, сердцем, взглядом
Попрошу немного —
Я хочу быть рядом.
Твоя логика так проста:
Веря в бабское пустословье,
Для меня ты хотел бы стать
Самой первой большой любовью.
Первой страстью, чтоб из-под ног
Уходила земля при встрече.
[Раньше кто-то встречался, но
Твое первенство крыть им нечем!]
Недоверьем глаза горят,
Кипятком разбурлились нервы.
Подтверждаю, потупив взгляд:
Ты мой первый, конечно, первый!
Рейсы, дела, контракты,
Надо успеть везде.
Только услышу: «Как ты?»,
Станет теплее день.
Избы тушить не струшу,
Остановлю коней,
Если согреет душу
Твой интерес ко мне.
Твой интерес незычный —
Пара коротких слов.
Стать для тебя привычкой
В общем-то, повезло.
Чьи-то слова заумны,
Сыпятся как горох.
Все показное шумно —
Церковь не значит Бог.
Все напускное ложно,
Искренность в простоте —
Как за меня тревожно
В будничной суете.
Эти простые факты
Ревность сведут к нулю.
Мне в твоих частых «Как ты?»
Слышится:
«Я люблю».
Март пьянит серебристой капелью
И букетами розовых вин.
Ежевичной густой карамелью
На губах тает жажда любви.
Я холеная умная киска,
Я в весну сексуально вошла.
Март пригреет, тепло уже близко.
Вот бы сердцу немного тепла.
Я танцую, читаю Толстого,
Обмываю успешный развод.
Все свежо, удивительно, ново,
Все движение только вперёд.
И пусть жись моя – полная чаша,
Сердце требует страстных ночей —
Необузданных, трепетных… наших…
Где ж ты бродишь, желанный ничей?
Я сижу, красота растакая,
Ожидая, когда заорёт
Под окном, от любви изнывая,
Соблазнительный мартовский кот.
Если любовь – наслаждение и полет,
Манна небесная, дар и крылатость душ,
То почему же не каждому так везет?
Или все это выдумки, сказки, чушь?
Есть индивиды – кладут на алтарь любви
Все свои силы, желания и мечты.
Жертвенно просят возлюбленного: дави,
Пользуйся, мне без тебя этот мир постыл.
Так себе счастьице: сопли текут ручьем,
Сердце сжимают тревога, печаль и боль,
Держатся крепко, упорно твердят: мое,
Я без него никто, пустота и ноль.
Ноют: О, Господи, сколько страдать еще?
И продолжают, глупые, вновь и вновь,
В твердой решимости слезы стерев со щек,
Путать п@здострадания
И любовь.
По оттаявшей грязной дорожке,
В вечных поисках плотской любви
Я шагаю – пушистая кошка,
И гормоны играют в крови.
Мне весна, несомненно, по нраву,
А на март – безусловный рефлекс.
Я имею моральное право
На природой обещанный секс.
Я глупею, как будто в семнадцать,
Вожделение прет за версту,
Потому я готова отдаться
Даже драному бомже-коту.
Не об этом рассказы Бианки,
И зоологи, видимо, врут —
Несмотря на стопарь валерьянки
Не проходит терзающий зуд.
Я надеюсь, хотя бы в апреле
Поутихнет любовный азарт.
Только это в мечтах, а на деле
Круглый год у меня бл@дский март.
Полночь. Морозно. Безлюдно вокруг.
Крепко держусь за тебя, очень скользко!
Город уснувший захватит к утру
Легких снежинок десантное войско.