13 диалогов о психологии

ного историко-психологического обучения. В то же время ряд тем, традиционно включаемых в курс “Введение в психологию”, не получил в данном пособии подробного освещения (например, проблемы зоопсихологии, сравнительной психологии и др.), поскольку их анализу посвящены специальные курсы на более поздних этапах обучения. Тесно связан со вторым третий принцип построения содержания курса, который заключается в анализе причин возникновения той или иной проблемы, того или иного “поворота” в стратегии психологического исследования. Образно говоря, для автора данной книги было главным не то, “что” сказал автор той или иной психологической концепции, а “почему” он это сказал.

Читатель, несомненно, обратит внимание и на то, что весьма большое место в книге уделено изложению фактов жизни и творчества отдельных мыслителей. Это сделано не с целью “оживляжа” представленного материала, а для более углубленного понимания причин постановки этими мыслителями тех или иных проблем: очень многое может быть объяснено индивидуальными особенностями биографии ученого (как научной, так и личной). Студенты могут с удивлением обнаружить, что многие философы были философами не только потому, что писали философские трактаты: они были философами и в жизни, а защищаемая ими “философия человека” помогала им весьма эффективно решать собственные психологические проблемы. Это изложение психологических идей через призму индивидуального жизнетворчества представляет собой четвертый принцип построения курса.

Указанные четыре принципа изложения содержания тесно связаны с выбором автором диалогической формы представления материала. Это может показаться необычным лишь для современных учебных пособий, однако в истории научной мысли очень многие философские и педагогические трактаты излагались в форме диалогов: вспомним, например, диалоги Платона, Вольтера, Д.Юма, Д.Дидро, В.С.Соловьева и др. Выбор диалоговой формы изложения в данной книге обусловлен двумя следующими соображениями автора. Во-первых, вслед за М.М.Бахтиным, автор убежден в универсальности диалогической формы мышления, направленного на постижение субъекта и субъективного вообще. Для пробуждения мышления будущих психологов — к чему должно, в идеале, стремиться каждое учебное пособие по пси­ггррписловие к первому изданию 17

хологии - диалоговая форма подачи материала могла бы быть более коротким (хотя и не более простым) путем.

Во-вторых, в психологии так много различных - в том числе взаимоисключающих — взглядов на решение одной и той же проблемы, что “диалоги” между представителями разных точек зрения просто “напрашиваются”, тем более, что в истории психологической мысли такие диалоги неоднократно происходили в действительности (например, литературная полемика Г.В. Лейбница с Дж. Локком по поводу свойств души, Д.Дидро с К. А. Гельвецием относительно природы человеческих способностей, споры К.Д. Кавелина и И. М. Сеченова о путях развития психологии, постоянные дискуссии СЛ. Рубинштейна и А.Н. Леонтьева и их сторонников о категории деятельности в психологии и др.). Авторская точка зрения представлена в диалогах двух гипотетических их участников: студента-первокурсника психологического факультета (С.) и аспиранта того же факультета (А.). Эти участники диалогов как бы играют следующие роли: студент (С.) только что поступил на факультет психологии и поэтому выступает в роли “почемучки”, задавая аспиранту вопросы, которые, по опыту автора, типичны для студентов-младшекурсников; он ориентирован, прежде всего, на “практическую психологию” (как он ее понимает) и поэтому, вслед за родоначальником гештальт-терапии Фрицем Перлзом, называет теоретические изыскания в психологии “слоновьим дерьмом” (См. [4, с. 140]); он “западник”, т.е. ориентирован, прежде всего, на западных авторов, огульно отрицая отечественные исследования как догматические, и т.п. Аспирант (А.), наоборот, теоретически ориентированный исследователь, пытающийся за любым вариантом психологических техник увидеть “философию человека”, на которой, по его мнению, строится любая психологическая практика; ориентирован не только на западные, но и на отечественные исследования, причем занимается их своего рода “реабилитацией” в новых общественных условиях в России. Автор пытается, таким образом, при помощи споров этих гипотетических участников диалогов соотнести между собой противоположные точки зрения, которые весьма распространены в современной психологической литературе.

Это, так сказать, “живые” собеседники. Но одновременно в диалогах незримо “принимают участие” мыслители раз-

18 Предисловие к первому изданию