«13-й апостол» Византии и Крестовые походы

Войском Романа IV командовал подтвердивший свою верность присяге Хачатур, сам же император остался в городе, ожидая со дня на день подхода турок, вождь которых АлпАрслан тоже обещал ему прислать помощь. Армия Андроника Дуки намного превосходила по численности войско Диогена, поэтому ей не составило большого труда разгромить Хачатура в открытом сражении.

Тем не менее осада хорошо укрепленной крепости могла затянуться, а потому Андроник Дука убедил Романа IV, будто ему гарантируется безопасность в случае добровольной сдачи. Василевс принял это предложение, гарантированное «честным словом» Михаила VII Дуки и трех митрополитов – Халкидонского, Ираклийского и Колонийского. Войска Дуки вошли в город и арестовали Диогена, которого Андроник препроводил в свой шатер и угостил обедом. Правда, вслед за этим Романа IV постригли в монахи и переодели в черное платье. Затем свергнутого царя переправили в фему Опсикий[93].

Казалось бы, все уже решено, но в Константинополе жаждали мести, а потому по новому приказу Михаила VII Дуки свергнутому Роману IV Диогену выжгли глаза. Напрасно свергнутый царь взывал к гарантиям митрополитов – те, конечно, ничего сделать не могли. Несчастного подвели к месту пытки и положили на спину. Как рассказывали, эта была мучительная процедура: палачеврей оказался неопытным, и 4 раза повторял свои попытки, пока, наконец, император был окончательно ослеплен[94].

Пселл на всякий случай написал свергнутому василевсу письмо, в котором по обыкновению лукавил и утверждал, будто сам Михаил VII Дука никакого отношению к этому зверству не имеет. По его словам, приказ об ослеплении якобы отдал кесарь Иоанн. Но, конечно же, эта уловка никого не убеждала – все были уверены, что новый император знал о грядущей судьбе своего отчима[95]. После этого Романа Диогена отправили в монастырь на острове Проти, где он и скончался в июле 1072 г.

Когда АлпАрслан узнал, насколько безжалостно враги расправились с Романом Диогеном, он впал в ярость и поклялся отомстить за своего друга. Однако вскоре его самого настигла смерть. «И он ушел из мира вслед за прочими смертными, придя туда, где едины цари и бедняки»[96].

Попутно меч угрозы мелькнул и над головой дома Комниных. Жена Иоанна Комнина, брата императора Исаака I, Анна Далассина, тайно вступившая в переговоры с Романом IV, когда тот пребывал в Киликии, теперь оказалась в страшной опасности. Однако на суде Анна торжественно поклялась перед образом Христа, что ничего не замышляла против Михаила Парапинака, и судьи ей поверили. Тем не менее ее вместе с детьми сослали на Принцевы острова. На всякий случай[97].

А в Византийском государстве началось «Смутное время»…

IV. Императоры Михаил VII Дука Парапинак (1071—1078) и Никифор III Вотаниат (1078—1081)

Глава 1. «Смутное время» и бессильный царь

Молодой василевс, благодаря трудам своего учителя и дяди захвативший императорский трон, был всего 20 лет от роду – он появился на свет в 1050 г. Михаил Пселл, абсолютно убежденный, что каждый следующий на его жизненном пути император может царствовать при непременном обращении к его персоне за советами, воспитал из Михаила VII именно такой образчик.

Инфантильный и слабовольный, старческого вида с замедленными движениями и задумчивым взглядом, молодой царь более годился для научной деятельности, чем для управления государством. Начитанный и любитель побеседовать с учеными, он откровенно отложил в сторону государственные дела, чтобы писать стихи или новое историческое повествование. Василевс был стыдлив, мягкосердечен и деликатен – не самые плохие качества, требующие тем не менее для осуществления полномочий царя соседства более мужских черт характера. Михаил VII откровенно не любил войны, чурался грубых шуток, женщин, застолий и стеснялся сделать замечание даже собственному слуге, когда тот открыто обворовывал его[98].

Правлению Михаила VII были присущи исключительно «антимилитаристский» характер и практически полное устранение царя от решения всех политических проблем. Вместо императора Византией управляли его советники из числа представителей клерикальной партии. Результатом резкого ослабления (самоослабления, вернее сказать) верховной власти стали невиданное казнокрадство и полное обнищание Римского государства. В ситуации резкого снижения доходных источников вследствие утраты многих плодородных территорий и продолжения политики императора Константина X Дуки по освобождению церковных владений от налогов, Михаилу VII пришлось пойти на прямой обман населения.

В частности, он по совету Пселла девальвировал денежную единицу номисму до уровня ј медимна, «пинак», за что и получил свое довольно обидное прозвище «Парапинак», т.е. «вор четвертой части»[99]. Разумеется, это не самая лестная оценка Римского царя в глазах византийцев. Доходы населения таяли, как дым, казна оставалась пустой.