13-й демон Асмодея

— Хорошо, но когда приедет инспекция нравственного контроля, объясняться с ними будете именно вы. И именно вы будете доказывать, что ничего противозаконного в той халупе, которую вы по какой-то причине называете домом, по ночам не происходит. И что Анастасия Сергеевна вообще не женщина, а врач, — проговорил я, тщательно выговаривая каждое слово. — А я буду смотреть и наслаждаться поистине увлекательным зрелищем, когда с вас будут драть три шкуры. Это я напоминаю, если вы забыли, что я не обычный житель Аввакумово мужского пола в доме с телефоном.

Я развернулся и направился уже к своему дому, не оглядываясь на окрик главы поселения. Видимо, он действительно забыл, с кем разговаривает. Или же он прекрасно об этом помнил и пытался доказать, что смог приструнить молодого аристократа.

Почему-то я и не надеялся, что у меня получится. Может, зря я на него сорвался? Догадывался же до этого, что у главы поселения были причины расквартировать нас в одном доме. Что это не блажь и не желание над нами поиздеваться. Хотя червячок сомнения после разговора с ним у меня всё же остался. Ну будь что будет! Идти на конфликт не слишком хотелось, он вполне может мне устроить райскую жизнь вдали от столицы и на границе с Мёртвой пустошью, поэтому примем этот факт и начнём приспосабливаться к обстоятельствам.

Собственно именно поэтому сразу договорился с дядюшкой о том, как себя вести будем. Ну что же, остаётся действительно смириться или переезжать на каменоломни. Потому что если я отвезу туда Настю, меня просто не поймут.

Первым, кого я заметил, когда вошёл во двор, был Егорыч. Он стоял и хмуро смотрел на Мурмуру, чистящую в этот момент перья. Или мне показалось, или у курицы явный некомплект оперения. Пучок точно вырван, вон пух по земле разбросан вперемешку с клочками чёрной шерсти. Хотя зловредного кота видно не было, я почти стопроцентно уверен, что этот чёрный мех принадлежал ему.

— Что здесь произошло? Неужели с Бароном подралась? Я, конечно, помню, что вы оба жутко злобные и агрессивные твари, но вроде бы вы нашли общий язык и даже, можно сказать, подружились, — сказал я, подходя поближе.

— Вот и я думаю, что же такое произошло, что наши крошки подрались? — Егорыч сокрушённо покачал головой.

— А вот мне другое интересно, — я скрестил руки на груди, прожигая денщика прокурорским взглядом, — где ты был? Я тебя не видел ночью, когда меня вызвали. Пришлось оставить Настю на попечение как раз этих двух исчадий. И тебя не было, когда они дрались. То ли между собой, то ли…

— Ох ты ж! — Егорыч хлопнул себя по лбу. — А вдруг это тать какой пробрался? И курочка наша с Барончиком не пропустили его дальше двора?

— Егорыч, я, кажется, задал вопрос, — в голосе сейчас очень чётко прослеживались стальные нотки. Шутки кончились, и денщик это мгновенно понял. Вздохнув, он проговорил.

— «Любви женщины следует более бояться, чем ненависти мужчины. Это яд, тем более опасный, что он приятен», — и он виновато посмотрел на меня.

— Сократ был, безусловно, гением, — я усмехнулся, — и я в какой-то мере тоже. Во всяком случае, я так и подумал, что ты не просто так у соседки задержался, когда за продуктами бегал. Только не говори, что расплачивался за нашу еду натурой.

— Ну что ты такое, барин, говоришь. Нет, конечно, — Егорыч снова вздохнул. — Алевтина женщина одинокая, давно уже по мужской ласке скучала. А с местными не хотела, чтобы не болтали всякое. А тут мы приехали. Да и я мужик ещё о-го-го оказался.

— Ты почему меня не предупредил, что куда-то намылился? — я продолжал прожигать его суровым взглядом.

— Виноват, барин, не повторится больше этого, — Егорыч посмотрел виновато. — Я так и скажу ей, что Денис Викторович ругается шибко, не пускает, говорит, что разврата не потерпит…

— Тьфу на тебя, — я сел рядом со своим фамильяром. — Покажи свои боевые раны. Может быть, я смогу помочь? Я всё-таки врач, хоть и не ветеринар, — протянул руку, чтобы дотронуться до Мурмуры и тут же отдёрнул, потому что эта дрянь меня клюнула. — Так, похоже, ты в полном порядке, — появилось такое жуткое желание свернуть эту рыжую шею, что я с трудом сдержался.

— Денис, Степан Егорыч, это вы? — дверь приоткрылась, и оттуда высунулась скалка, зажатая изящной женской ручкой.

— Это мы, а вот столь радушный приём слегка напрягает, — заявил я, поглядывая на скалку с определённой опаской. В умелых женских руках эта безопасная на вид деревяшка вполне может превратиться в грозное оружие.

— Я просто испугалась. Когда ты уехал, во дворе случилось что-то страшное, — Настя вышла на крыльцо, продолжая сжимать в руке скалку. Такие крики, визги. Появилось ощущение, что к нам во двор забрела бродячая собака или даже волк. Было так жутко! А потом всё стихло, и домой забежал Барон. Слегка потрёпанный, но не раненый. И жутко довольный. Я ему молочка налила, он поел и спать завалился. До сих пор сопит на твоей подушке, — и она посмотрела мне прямо в глаза.