13-й отдел НКВД. Книга 2

Я на автомате взял протянутую папиросу, спички. Закурил, глубоко втянув дым. Вкус, запах, и правда были непередаваемые. С одной стороны гораздо крепче привычных современных сигарет, а с другой — без противного привкуса табака, будто веник сожгли где-то рядом.

— Я ж тебя как увидел, издалека поначалу за него принял. Только как заговорил, понял, нет, не отец Алексей. А мы и не знали, что у него семья есть. Думали, нет совсем родных.

— Иван, Вас Лиза зовёт, — на пороге появилась Александра. Она была немного взволнована. — Только обмыли, а он очнулся. Даже странно. У Вашего доктора волшебные руки, честное слово. От бога, наверное.

— Угу. От бога, конечно, — я с иронией подумал о том, что вот уж совсем данное сравнение не уместно. Если от кого-то все это есть, то к богу точно не имеет отношения.

Поднялся и пошел в дом. Видимо, Лизонька ухитрилась немного привести священника в себя.

Я нашел их все в той же комнате. Алексей лежал в кровати, только теперь гораздо более опрятный и чистый, хотя по-прежнему имел плачевный вид. Да уж. Лицо ему точно попортили, как сказал старик, прилично. На мужчине была старая, но свежая рубаха и штаны, гораздо длиннее положенного. Наверное, Александра дала вещи мужа, а тот значительно выше ростом. Рядом валялось лоскутное одеяло.

— Иван… — Заметив меня, он попытался улыбнуться, но вышло не очень. Говорил тихо, хрипло, чуть «западая» на некоторые буквы. Скорее всего зубов он имеет теперь гораздо меньше.

— Побеседуйте, я подышу воздухом, — Лиза, стоявшая на момент моего появления рядом с кроватью, приблизилась, провела мимоходом пальцами по моей руке, а потом направилась к выходу.

Я стоял, глядя не человека, который столь внезапно появился в моей жизни, и вообще не представлял, как себя вести. Просто сказать «привет»? Ну, мы не на вечеринке познакомились.

— Иди ближе. Посмотрю хоть на тебя. Был уверен, конечно, что ты жив, но и не надеялся на встречу. Выяснял, как сложилась твоя судьба. Когда узнал про детский дом, другую фамилию и специальную школу, не стал проявляться. Для тебя это было бы опасно. Но видишь, как сложилось. Ты нашел меня.

Не стал разочаровывать человека и сообщать ему о том, что если кого и благодарить за столь удивительное стечение обстоятельств, то, как ни странно, бабку-демона. Просто во взгляде Алексея была такое огромное счастье, у меня не хватило совести это счастье разрушить. Он искренне верил, будто Иваныч пришел за ним сознательно.

Я подошёл ближе и осторожно присел на краешек кровати.

— Ты… извини за этот вопрос. Может, он покажется тебе странным, но… мы родственники?

— Не извиняйся. Конечно, не знаешь. Маленький был совсем. Братья мы. Только я, естественно, старше. На десять лет. Тебя в 1927 забрали. Что там было то? Пятый год всего. Не помнишь ничего, да?

Я молча покачал головой. Вопрос этот задать нужно не мне, а деду. Сам бы с ним очень хотел потолковать.

— Ясно… Ну, ничего страшного. Раз так сложилось, расскажу все. Ты сейчас же Симонов. Верно? Симонов Иван Иванович. Я узнавал. Своей настоящей фамилии не знаешь? Да что глупости спрашиваю. Конечно, не знаешь. Давай так тогда… Уж про царскую семью-то ты точно помнишь.

— Эм… Что именно? — наша беседа очень напоминала путешествие по минному полю. Можно сослаться на плохую память, тяжёлое детство и даже природную глупость, но очень большое количество исторических фактов имеется, которые Иваныч должен знать в силу того, что является их современником. Не в глуши так-то жил. Да и служит, опять же, на Лубянке. А факт присутствия в его биографии этой специальной школы для разведчиков, однозначно подтверждает, с головой, памятью и разумом, у него все отлично. Проблема в том, что лично я, Иван Сергеевич Симонов, поклонником истории никогда не являлся и не знаю вообще ни черта. Кроме каких-то общеизвестных фактов о войне, например. Спасибо кинематографу.

— Об их гибели.

— А-а-а, — выдохнул с облегчением. Это мы в курсе.

— Да. До сих пор не известно, где они и как это было. Но Романовых убили, факт известный теперь уже. Среди людей, остававшихся с ними в Екатеринбурге, находился лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин. Удивительный человек. Прошел Русско-японскую войну. Заведовал медицинской частью Российского общества Красного Креста. Был очень верующим. Знаешь… читал его письма с фронта. Да, имелась возможность. До этого тоже дойдем. Он писал, что потери и поражения армии — это результат отсутствия у людей духовности, чувства долга. Говорил, что не мог бы пережить войну, сидя в Петербурге, так нужно было ему ощущать причастность к беде России. Он не боялся за себя, был уверен, что его не убьют, если Бог того не пожелает. И, находясь на фронте, оставался верен своим принципам — помогать не только телам пациентов, но и душам. Даже раненных японцев лечил. Хотя ему это сначала было ужасно неприятно. Помогать врагу. Но все равно выполнял службу на совесть.