13-й отдел НКВД. Книга 3

– Ладно. Так вот. Она сказала, что мы будем вместе, но я должен ее спасти. Ее и Россию. Что она находится где-то на территории Союза. В застенках. Но так как мы, Мацкевичи, всегда были особенными, видели другой, более тонкий мир, то это дало шанс связаться со мной. В общем, она рассказала, что есть книга. Это очень могущественная вещь. Очень. С ее помощью я уничтожу врагов России. Повергну их в состояние безумия. И разыщу мою девочку.

Черт. Какая-то ахинея выходит. Девочки в застенках… Эротические фантазии любителя БДСМ. Наталья Никаноровна никакие влажные мечты Генриха не упоминала. Речь шла только о спасении наследия Российской империи, в виде самой же возрождённый империи. И, возможно, я бы счёл рассказ Мацкевича придуманным, если бы не вот эта связь. Что о книге ему рассказала именно женщина.

– Я все совершал только ради нее. Только ради нее… А она меня бросила. Понимаешь? Вот она женская сущность.

Конечно, ни хрена я не понимал. Какая, к черту ещё баба? Наталья Никаноровна на роль соблазнительницы явно не годилась. Мацкевич хоть и псих, но все-таки это уже совсем за гранью. Ей реально херова туча лет. Имею ввиду, само тело. Она реально старуха. Прям старуха.

– Скажите, вы имеете в виду, что вам мерещилась неизвестная, мне по крайней мере неизвестная, дама и вы исполняли ее желания?

– Почему мерещилась? – Генрих Эдуардович посмотрел на меня с удивлением. – Ну, сначала, да. Мерещилась во сне. Но потом, приехав сюда, я нашел ее.

– Так. Стоп! Показания начинают разниться. Вы разыскали книгу и вызвали демона, совершив жертвоприношение, для которого было убито определенным образом тринадцать человек. Верно?

– Да. – Генрих стал очень довольным и закивал головой, как китайский болванчик. Будто я не об убийстве говорил, а о чем-то очень приятном.

– Хорошо. Дальше Вы по совету данной сущности, отдали книгу своему ученику, которые отправился с ней в Союз, потому как вещь эта должна была запустить проклятие, в итоге которого большевики погубили бы сами себя. Правильно рассказываю?

– Совершенно правильно.

– Двигаем тогда дальше. Оказавшись в Москве, с помощью друга-чекиста и по науськиванию все того же демона, вы узнали, что ученик ваш убит, а книга пропала. Потом исчез и демон. Вы принялись искать книгу, чтоб вернуть себе власть над дьявольским существом. Попутно, помня приблизительно ритуал, совершали его ещё несколько раз, рассчитывая, что без книги он тоже сработает.

– Да. Все верно. Только один момент ты упускаешь, Иван. Ещё была долгожданная встреча с ней…. Демон… Демон, да, помогал. Но главное – это она. Моя девочка.

– Да епте мать! Кто она-то?

Возможно, я бы мог допытаться от Генриха Эдуардовича какого-то вразумительного ответа. Вот только внезапно он вдруг замер, посмотрел вниз, а потом поднял на меня взгляд совершенно безумного человека. Хотя, казалось бы, куда уж безумнее. Однако, в данную секунду его кукуха окончательно сказала: «Привет». Ещё за мгновение до его следующего действия, я понял, сейчас кинется. Так и вышло.

Мацкевич вдруг сорвался с места и бросился на меня, пытаясь вцепиться в горло. Естественно в мое горло, чего я, как бы, точно не собирался допускать. К тому же, сделать это Генрих норовил зубами. Ладно ещё умереть по-пацански. Но когда какой-то левый мужик присосется к моему горлу, даже желая его просто прокусить, упаси боже. Я очень рьяно отношусь ко всем этим темам. Ну, и, откровенно говоря, на моей стороне было крепкое, молодое, здоровое тело, плюс опыт, имеющийся в голове. Да, мозг, может, не так уж ладит с рефлексами, как хотелось бы, но что ж я, с психованный Генрихом не справлюсь.

А вот оказалось, что вполне мог не справится. Бытует же мнение, будто сумасшедшие в минуты обострения становится гораздо сильнее. Так и есть. У Мацкевича буквально открылось второе дыхание и включились резервы. Мы свалились на пол и катались по нему, как две гориллы, дерущиеся за место под солнцем. Хотел бы сказать, как львы, или как тигры, но на гордых царей звериного мира мы походили очень мало. Мацкевич пыхтел, вращал глазами, периодически рычал и вообще издавал довольно-таки странные звуки. В какой-то момент я понял, что шанс проиграть достаточно велик, на самом деле. Тело Иваныча подчинялось попыткам мозга дать ему те знания, которые имелись, но не в полную силу. А вот Генрих, обладая дурниной неадекватного, больного человека, пёр напролом, продолжая свои попытки подобраться к моему горлу. Внезапно, у него словно случился прилив новых сил и Мацкевич рывком ухитрился схватить меня за шею. В эту минуту, стало вполне очевидно, я реально имею все шансы остаться в этой чужой квартире, в чужом городе и в чужой жизни навсегда. Но только трупом.