13-й отдел НКВД. Книга 3

— Ну… — Лариса сидела за кухонным столом, напротив меня, потягивая свой любимый чай. Она жмурилась от удовольствия и данная картина вызывала в моей душе очень теплые, почти ностальгические чувства. Реально. Никогда бы не подумал, что такое возможно. За это относительно непродолжительное время я успел, в некотором роде, привязаться к бабке-демону. Она стала частью моей жизни. Далеко, конечно, не лучшей, но тем не менее.

— Что, «ну»? — Я плеснул кипяток в чашку, окунул туда пакетик, при виде которого болонка поморщилась, намекая, что подобным образом заваривать его нельзя. Сама она кинула весьма приличную горсть рассыпного, крупнолистового в заварник.

— Как дела, Иван? Что нового? — смех да и только. Глянешь со стороны, практически родственники, встретившиеся в конце долгой разлуки.

После сцены с пуфиком и признания своей демонской натуры, Лора шустро переоделась в нормальную одежду, натянув спортивные штаны и футболку. Потом заявилась на кухню, сообщив мне с довольным лицом, что нам надо поговорить. Я был исключительно не против, и даже всей душой «за».

— Ты же знаешь, как дела. Раз произошла наша «случайная» встреча, — притянул к себе чашку и тоже отпил. Это была уже третья по счету порция. При всей моей любви к чаю с лимоном, пока мы перейдем к главной сути, похоже, начну его ненавидеть.

— Может, и правда, случайно, — Лариса усмехнулась очень знакомой улыбкой Натальи Никаноровны. Вот ведь интересный момент. Сидит бабка в другом теле, а на чужую рожу все равно постоянно ее ужимки лезут.

— Да перестань. Давай уже по делу. Что не так? Почему Звезда вернула меня обратно домой, в момент… в момент, когда Лиза… — я замялся. Говорить это вслух не хотелось. Страшил ответ, который мог услышать.

— Когда Лизка-дура под пулю полезла? Ты про это? — Лариса вдруг с грохотом шлепнула чашку на стол, расплескав содержимое, а потом, приподнявшись со стула, очень неожиданно отвесила мне приличную оплеуху. Не сильно, конечно, но обидно.

— Эй! Ты чего?! — Я потер тут же загоревшееся ухо. — Нарываешься, опять? Прям не терпится тебе проверить, дам сдачи или нет.

— Ты зачем мне ведьму испортил? — она оперлась ладонями о столешницу и теперь нависала надо мной, сверкая гневным взглядом.

— Да в смысле?! Кого я испортил? Никого не портил. А Лиза… жива, кстати?

— Кстати?! — передразнила меня бабка-демон. — Сгубил мне ведьму, а теперь строит из себя дурака.

— Слушай… Я, конечно, скучал по твоим закидонам. Честно. Но все же, давай обойдёмся без вот этих муде на воде. В данном случае, имею ввиду твою дебильную манеру напустить туману и держать интригу до последнего. Как видишь, от интриг, твоих именно, ещё раз уточняю, одни проблемы. Что с Лизой?

— Да ничего. Жива Лизка. Только лучше б померла, честное слово. Ты вообще понимаешь, что девка натворила? — Лариса, наконец, убрала руки со стола и уселась обратно на стул. Всё-таки, нависающий над головой демон немного нервирует. В каком бы она виде не была, теперь я уже не делаю таких ошибок, не забываю, кем является на самом деле существо внутри симпатичной девушки.

— Ну… Типа спасла меня? — ответ очевиден. Девчонка, как ни крути, реально меня спасла.

— Тьфу ты, мляха муха… Два дебила. Ты и она. Не случилось бы с тобой ничего. Не время для этого. Ранила бы Марта и все. Тебя бы — просто ранила. А рядом, так-то, на секундочку, была Лизка. Уж что-то, а пулю она бы вытащила. И подлечила бы. Все. Ни проблем, ни забот. А вот Марту бы грохнули. Дед этот, который хозяин дома. То есть, все счастливы, все хорошо. Вот так должно быть. Нет! Ни хрена. Захотелось вам с Елизаветой в Ромео с Джульеттой поиграть. И это не считая того, что ведьма… Ведьма! Вдумайся в то, что говорю. Пожертвовала собой ради тебя. Это, знаешь ли, в спектр ведь минских услуг точно не входит. Не существует данного пункта в прайсе. Не для того они особыми рождаются. Чтоб всяких кретинов спасать ценой своей жизни. Это первое. А второе, не тем силам Лизка служит. Вообще не тем. Там наоборот. Погубить, извести, проклятье какое навесить. Потому и наказана за своеволие. Жива, но закрыта. Ничего больше не может. Вообще. Видеть перестала. Чувствовать перестала.

— Твою мать… И… как она? — я понимал, о чем говорит Лора. Все особенности, которые в Лизоньке были, это — ее суть. Ее слух, зрение, обоняние. А теперь девчонка будто ослепла и оглохла. Вот так, наверное, она ощущает свое новое состояние.

— Ты знаешь, так счастлива. Радуется. Поет и танцует. — Болонка всплеснула руками, а потом прижала их к груди, сложив пальцы замочком, а губы — бантиком.

— И чего, вот, издеваешься? Я же серьезно.

— Если серьезно, так не надо ерунду спрашивать. Страдает. Переживает. Мучается. Очевидно же. Она со своими особенностями с детства живёт. Думаешь, легко всего враз лишиться? А ей, между прочим, надо было с одним делом чекистам помочь. На благо Родины, так сказать. С нужным делом. И что? Теперь? Ничего!