13-я книга. Галанское сватовство

– Динозавр, ты не въехал. Это настоящая русская водка. Самый лучший стимулятор перед боем. Не веришь, спроси у Эдда Бартона. Ладно, парни, давайте начнем, а то водка скоро закипит и скиснет. Гурам, ты у нас самый старый, так что тебе и слово.

Горбоносый, черноусый Шашлык, взяв в правую руку стопку, поднял её на уровень плеча, держа локоть горизонтально столу, пригладил левой усы и, сделав Стинко знак глазами, чтобы он взял в руки свою стопку, стал говорить торжественно, громко и слегка нараспев:

– Генацвали, сегодня для нас всех знаменательный день. Несколько лет назад мы все, сидящие за этим дружеским столом, стояли стойко, как утёсы на морском берегу, на Стене в Бидрупе. На той самой Стене, которая была построена благодаря человеку, которого полчаса назад мы не узнали. Тогда он был ещё совсем мальчишкой, а сегодня повзрослел и возмужал. С нами тоже было такое и нас точно также не узнали наши подружки, когда мы вернулись домой в свой первый отпуск, став солдатами, ведь мы уходили зелёными юнцами, а вернулись возмужавшими и окрепшими парнями, получившими свою первую накрутку. Так давайте же выпьем за нашего боевого товарища, который не смотря на свои юные годы стоял на Стене наравне с нами, старыми, испытанными бойцами, которые прошли не один десяток сражений, и не отвернул взгляда от врага, а он нам тогда попался на редкость злобный и упорный. Выпьем за то, чтобы отныне мы узнавали его в самой большой толпе среди множества лиц.

Кивнув Стинко, Гурам Шашлык ловко опрокинул стопку и, смачно крякнув от удовольствия, забросил в рот маленький бутерброд с черной икрой. На лице у него было написано блаженство. Стинко, чтобы не быть последним, тоже опрокинул стопку и, к своему удивлению, вдруг, обнаружил, что ему очень понравился этот чуть-чуть кисловатый напиток, приятно отдающий вкусом хлеба. Водка ледяной струйкой быстро проскользнула в его пищевод и приятным теплом разошлась по желудку. Как и Гурам он тоже забросил в рот свой бутерброд целиком и ему очень понравился вкус черной икры с маслом, ржаным хлебом и листиком петрушки, после чего его тут же потянуло на шпротину и только потом он у огромным удовольствием слопал кусок краковской колбасы.

Услышав совершенно нетипичный тост Гурама Чамагуа, Джейн Коллинз восхищенным голосом сказала:

– Умница, Шашлык, если Стинко сын своего отца, то он обязательно выпьет стопарь водки, а там всё уже само пойдёт, как по маслу.

Зак, глядя на экран так, словно на нём был написан день его смерти, вполголоса заметил:

– Джейн, Гурам у нас такой парень, что уболтает выпить даже фонтан или пожарную помпу.

– Может быть теперь, когда этот юноша выпил свою первую рюмку водки вы скажете мне, наконец, что всё то значит? К чему такие нервы?

Тарат Зурбин встала, подошла к Заку Лугаршу и тот немедленно вскочил и вытянулся по стойке перед ним. Она легонько потрепала его по щеке, а затем, внезапно, взяла, притянула к себе и крепко поцеловала, после чего сказала:

– Чокнутый, подай наградные списки и впиши в них всех, кто готовил эту операцию. Вы все достойны за её проведение двойной "Звезды галактики". – Повернувшись к Угольку, она не спеша подошла к нему, чуть подобрала подол своего знаменитого на всю галактику платья и, сев к нему на колени, тоже поцеловала, но уже нежно, после чего сказала – Уди, мальчик мой, вот теперь у меня упал камень с души. Когда я узнала от Эдда о том, что сквозь время до нас каким-то удивительным и загадочным образом был донесён сын Арнольда и Бетси Крейцеров, в моей душе всё возликовало, ведь это означало, что сами боги дали нам возможность завершить строительство того, что мы начали в глубокой древности, – галактической империи сенситивов. Когда-то мы проиграли, продулись, что называется, в дым, а теперь все козыри у нас на руках и главный среди них, этот юный алкоголик, раздолбай и бабник Стингерт Бартон.

– Тари, ты слишком строга к этому парню. – Подал голос Веридор Мерк – Он практически не пьёт и зарекомендовал себя однолюбом, да, и в раздолбайстве его также нельзя обвинить.

Тарат Зурбин отмахнулась от него и воскликнула: