13 июня 41 года

  - Слабаки вы городские, - усмехнулся ехидный Мишка, - не то что мы деревенские. Пол часа привал, а я посмотрю пока с чего начать.

  Он включил миноискатель, походил вокруг, затем достал лопату, щуп и в течение нескольких минут аккуратно копался в зазвеневшем месте.

  К нам он подошел, держа в руках россыпь патронов и пробитую немецкую каску.

  - Похоже, мы пришли куда требовалось. Еще минут десять отдыха и начнем. Раз вы такие дохлые, то работаем в следующем режиме: 45 минут гуляем, 15 отдыхаем. Через три часа ланч, потом еще три часа прогулки, и айда назад - в лагерь.

  - Да мы можем и дольше, - попробовал храбриться Володя.

  - Чтобы завтра встать не могли? - рассмеялся наш старший, - вы ж непривычные. Лучше будем работать в полсилы, зато стабильно и все десять дней.

  Мы начали прочесывать свой квадрат. Мишка ходил с миноискателем, а мы с Володей с щупами и лопатами за ним. Прибор звенел практически всюду, поэтому продвигались очень медленно, постоянно останавливались и производили раскопки. Попадалось бесчисленное количество гильз, множество осколков, три неразорвавшихся гранаты, котелки, каски (как русские, так и немецкие).

  Гранаты Елизаров внимательно и очень осторожно изучил, а затем обрадовал известием, что они сгнили и уже не взорвутся.

  По пути мы находим несколько снарядов и мин, но согласно приказа начлага не трогаем, а вешаем рядом на деревьях ярко-красные ленточки, чтобы саперам легче было потом их искать.

  Через пару часов поисков разжились приличными советским и немецким котелками.

  

  - Ого, да тут подсумок с патронами! - говорит Михаил. - Как бы не было бойца. Копни-ка вот здесь. Нет, не так - глубоко копать не надо! Осторожно сверху дерн снимаешь, обнажаешь корень - и только тогда разрубаешь его. Так, теперь здесь. Иначе очень просто можно сломать кость или, не дай Бог, медальон. Хватит! Теперь я руками копать буду.

  

  Помимо многокилометровых маршей такое вот просеивание земли руками - тоже одна из главных составляющих следопытской работы. Стоя на коленях в грязи, в песке, в ледяной воде поисковики ощупывают каждый кусочек грунта - в поисках останков и медальона.

  

  Бойца мы так и не нашли, только лошадиный скелет, а рядом с ним - в россыпи патронов и металлических пуговиц - захоронение немецких солдат.

  

  Затем под соседним деревом обнаружили винтовку и ботинок и стали аккуратно копать поглубже.

  - Так еще один ботинок. А эти две трубочки - все, что от костей ног осталось. Так, это остатки шинели. Ложка. Пистолет. Володь, протри его, вдруг именной! Ничего не написано? Ладно. Костные останки почти не сохранились - за 60 лет боец смешался с землей, которую защитил ценой жизни. Но это, несомненно, человек, и - наш, красноармеец. Тут должен быть медальон - это пехотинец, не моряк, только у них эта штука была на шее, а пехота и все прочие носили медальон в поясном пистоне, - комментирует поиски Мишка.

  

  - По-видимому, - сказал Елизаров, когда останки собраны и сложены в пакет, - 1941 год, наши пошли в контрнаступление. Портсигар открыт - может, он долго сидел на занятой немецкой позиции, даже курил... Медальона нет - то ли выбросил, то ли потерял.

  - Может, выбросил? Ведь наличие медальона, говорят, считалось дурной приметой...

  - Не думаю, - говорит Мишка. - Понимаешь, до 1942 года ношение медальона было обязательным. А значит, что все вышестоящие 'давали перца' подчиненным за его отсутствие. Лишь в 1942 приказом Госкомитета обороны их ношение отменили, чуть ли не запретили - именно из-за больших потерь. Ведь за пропавшего без вести не надо было пенсию платить. Таким образом, кучу денег государство припрятало. И это при том, что в побежденной Германии - и в ГДР, и в ФРГ - было принято платить пенсию и за пропавших без вести...

  Мы с Володей хором сказали одно и тоже матное слово.

  

  Еще одного неизвестного солдата мы нашли недалеко от ручья.

  

  Солдат даже после смерти продолжал сжимать винтовку. Только перешел ручей, может быть, даже успел выстрелить по врагу, как его скосила пулеметная очередь. Немолодой боец - с массой вставных зубов, плохими костями, от которых мало что осталось в болотистой земле. Видимо, при жизни о хорошем питании он мог только мечтать... Ботинки, куски солдатской шинели, неизменный портсигар - вот все, что вместе с немногими костями осталось от человека, сложившего голову за нашу страну...

  

  Выше по склону ручья Володя нашел то самое вражеское пулеметное гнездо, из которого немецкий пулемет бил по нашим солдатам: затвор, куча стреляных гильз и неиспользованных патронов. Видимо, фашиста все-таки заставили замолчать.

  Больше в этот день ничего примечательного нам не встретилось.

  Вечером Василий Степанович за ужином опять рассказывал про войну, про горький 41-ый.