13 кофейных историй

– Фамилию я не помню, но… Можно ведь поинтересоваться у квартирной хозяйки?

– Вы знаете, где жила эта несчастная девушка, но не помните ее фамилию? – удивился Эллис. – Вот уж точно, люди искусства – странные все до одного. Откуда вы вообще узнали, где она жила?

– О… – Он словно растерялся на мгновение. – Я расспросил мальчишку, помощника гримера в театре. Он весьма смышлен, и Пэтси иногда передавал мне с ним записки. Оказалось, что мальчик в последнее время часто носил послания для одной красивой девушки. По описаниям она очень похожа на невесту Пэтси! – уверенно закончил художник.

– Обязательно потом потолкую с этим, гм, смышленым мальчуганом, – задумчиво пообещал Эллис. – Укажете мне на него?

– Непременно.

– Вот и договорились. Итак, Лайзо, что там еще у тебя осталось из сплетен? – весело поинтересовался детектив.

– Ничего особенного, – с деланой небрежностью пожал тот плечами и вдруг посмотрел на художника, внимательно и с нетерпеливым ожиданием, как рыбак смотрит на дрогнувшие поплавки. – Эсмонд Палмер говорил, что свой выигрыш Морель боялся хранить дома. Воры, грабители… Мало ли что. Зато у его друга был, мол, подходящий сейф.

– У друга? – эхом переспросил Эллис.

– У Эрвина Калле.

Художник, кажется, совсем растерялся.

– Да, сейф у меня был. И есть, разумеется, – я там храню дорогие краски… А почему вы так смотрите на меня? – Он беспомощно переводил взгляд с довольного Лайзо на хмурящегося Эллиса и в конце концов обернулся ко мне, словно за поддержкой. – Леди Виржиния?

– Морель отдавал вам на хранение деньги? – спросила я, и Эллис поморщился, бормоча: «Ну как же можно так в лоб».

– Нет, что вы, – непонимающе моргнул Эрвин, и вдруг лицо его залила смертельная бледность. – Вы же не хотите сказать, что я…

– Возможно, кто-то вас пытается подставить, мистер Калле, – быстро перебил его детектив и подкупающе улыбнулся. – Не стоит нервничать. А теперь подумайте хорошенько и постарайтесь вспомнить, не отдавал ли вам Пэтси каких-нибудь вещей на хранение? Не обязательно денег. Может, это был сверток? Или коробка, или старинная книга – словом, что угодно, лишь бы туда можно было спрятать несколько банкнот.

– Тогда уж не «несколько», а целую пачку, – не удержалась я от комментария. – Если выигрыш Морелю выплатили не чеком, а в банкнотах, то она должна выйти солидной по объему. Самая крупная банкнота имеет достоинство в пятьдесят хайрейнов, выигрыш у нас составляет около двух тысяч. Итого получается сорок банкнот, жестких и плотных, на шелковой бумаге. Просто так между листами книги такую пачку не заложишь.

– Ценные наблюдения, леди Виржиния, – с неуловимым оттенком иронии заметил Эллис. – Вы обладаете редкой способностью к месту сообщать общеизвестные факты. Разумеется, никто не будет прятать пачку между листами книги, но ведь можно же и вырезать выемку для нее! Впрочем, это пустые измышления. Мистер Калле, так передавал ли вам что-либо ваш друг незадолго до смерти? – повернулся он к художнику – и спиною ко мне, фактически исключая из разговора.

Кофе отчего-то стал отдавать солью.

Я медленно выдохнула и растянула губы в той бездумно-загадочной улыбке, от которой на щеках появляются умильные ямочки, а взгляд становится пустым, будто у куклы. Паршивенькая гримаса, зато ее можно держать часами без всякого напряжения.

– Нет, он не передавал ничего.

– Гм. И даже не заговаривал об этом?

– Нет.

– Хорошо. Возможно, Палмер просто пересказывает слухи. А может, оговаривает вас. У него есть мотив?

– Не знаю.

Изнеможенное бесконечным днем солнце медленно склонялось к горизонту. Лучи его приобретали все более насыщенный ржавый оттенок и ползли вверх по стене; в медово-прозрачном свете парили легкие пылинки. Мне казалось, что при каждом вдохе они царапали горло, но это, конечно, была просто иллюзия.

Как и равенство людей, сидящих за этим столом.

Детектив Управления спокойствия, свободный художник, бывший аферист – и дурочка графиня, возомнившая себя сыщицей.

Поделом тебе, Гинни.

– …Леди Виржиния? – Слова Лайзо донеслись как через вату. Я повернула голову, встречаясь с ним взглядом. Зеленые, что у кошки, глаза следили за мною пристально. – Что-то случилось?

– О, нет, – опустила я ресницы. – Просто вспомнила об одном деле, не терпящем отлагательств. Прошу прощения, мне надо перемолвиться словом с мистером Белкрафтом.

– Идите, идите, – махнул рукой Эллис, так и не посмотрев на меня. – И пришлите, пожалуйста, несколько листов бумаги и карандаш, мне нужно сделать кое-какие пометки.

– Вызовите Мадлен, – указала я на серебряный колокольчик и поднялась. – Покидаю вас, господа. Если вам понадобится что-то еще – просите Мадлен или Георга.