13 минут

– О да. До меня дошли слухи. Не только на мою девочку выливается столько ненависти в «Facebook», так ведь? – Глаза у мамы Хейли были красными, а темные мешки под ними свисали так сильно, что казалось, они лежат на ее впавших щеках. – Что такое? Язык проглотила, мисс детектив? Думаешь, ты такая умная, да? Боже мой, что же ты наделала! Дженни в психиатрической клинике, а моя Хейли совсем сломалась. Она теперь на наркотиках, ты знала? Ты об этом знала? – Она ткнула своим тощим пальцем в сторону Бекки. – Сломалась. – Она постучала себя кулаком по груди. – Тут. Она практически ничего не понимает, просто сидит и что-то бормочет. Но она говорит о тебе и Дженни. До сих пор переживает за тебя. После всего этого. А со мной она отказывается видеться. Говорит, что в этом нет смысла. – Она подалась вперед и, схватив Бекку за руки, стала трясти, пока сумка не соскочила с ее плеча. – Ты можешь понять, как это? Ты можешь понять, какой беспомощной я себя чувствую?

У нее внезапно иссяк запал, и она разрыдалась, резкие звуки, казалось, вырывались из самой груди. Она осела на землю, превратившись в бесформенную кучу, разжала пальцы, и ее рука скользнула по ноге Бекки.

Бекка беспомощно огляделась. Ей стало плохо, и она не знала, что делать. В конце концов она присела рядом с этой хрупкой женщиной.

– Вам нужно вернуться в дом, – сказала она как можно мягче. Она хотела ее обнять, но боялась, что та набросится на нее. – Можно я помогу вам?

– Она говорит, что Дженни права. – Она наверняка видела свой личный ад, и Бекка подумала, не пьяна ли она. Скорее всего. – Она говорит, что это ее вина. Не стоило думать, что они все могут исправить. А теперь Ханна и Питер Геррик мертвы. – Она говорила, всхлипывая. – И она не хочет мне это объяснить. Говорит, что ей никто не поверит. Она не хочет никого видеть. – Всхлипы усилились, они словно вырывались из глубины души. – Я так боюсь, что она там умрет.

– Простите. – Бекка не знала, что еще сказать.

Она не чувствовала себя виноватой из-за Хейли, но винила себя за всю эту боль. Ноги у Бекки уже занемели, их начало покалывать, но она продолжала сидеть на корточках возле миссис Галлагер, пока та не перестала плакать. Женщина тяжело вздохнула, вытерла нос тыльной стороной кисти, а потом подняла глаза на Бекку. Она выглядела изможденной, очевидно, подобные эмоциональные срывы в последнее время случались часто.

– Я тебя ненавидела, – сказала мама Хейли, тоже сев на корточки. – Мне кажется, до сих пор ненавижу.

И тут у Бекки из глаз брызнули слезы. Взрослые не ненавидят подростков. Они не должны. И Бекка не сделала ничего плохого.

– Но она – нет. – Женщина поднялась на ноги, Бекка тоже встала, и они снова оказались лицом к лицу. – Она думает о тебе больше, чем обо мне.

Бекка вытерла слезы.

– Что вы имеете в виду? – С чего бы Хейли о ней думать? Она хочет ей отомстить?

– Она больше не желает меня видеть. – Горе могло снова сокрушить ее.

– Что она говорит обо мне? – не унималась Бекка.

Мама Хейли направилась к входной двери. Сделав пару шагов, она остановилась и обернулась.

– Она просто повторяет: «Она использовала Бекку», снова и снова. – Они смотрели друг на друга; женщина пожала плечами, прежде чем отвернуться. – Может, это из-за наркотиков, – донеслись до Бекки ее слова. – Я не знаю, что и думать. Но я точно не хочу думать о тебе.

48

Всю дорогу до дома Бекка практически бежала, голова разрывалась и от тревоги, и от боли. Ей нужно было тихое, уединенное место, чтобы подумать. Ужасно было видеть маму Хейли в таком состоянии. Она была сильнее сломлена горем, чем Аманда Альдертон на похоронах своей дочери, которая на самом делеумерла.

Хейли. Любительница лазить по деревьям. Блондинка, обладающая ледяным спокойствием. Убийца. Похоже, она совсем съехала с катушек. А разве в тюрьме легко достать наркотики? Может и так. Но почему Хейли сорвалась только сейчас? Бекка вспомнила, как спокойно она взбиралась по стремянке, чтобы сдвинуть осветитель. Тогда она не нервничала. Может, в тот момент ей казалось, что все это не по-настоящему. Бекка подумала о мисс Бордерс, наблюдавшей за тем, как умирает их дружба, и почувствовала острую боль, вспомнив то время. Что заставило Хейли перестать заступаться за нее, когда Таша заменила ее Дженни? Что тогда довело Хейли до слез?

«Почему вообще тебя это волнует? – спросила она себя. – Это было давно. Тебе никто не нужен. Тебе и самой хорошо. Плевать на них». Это были невеселые мысли, и иногда она действительно так считала, но сейчас она не была искренней с собой. Так можно было думать, когда с ней были Ханна и Эйден и когда она уже плохо помнила, как это – быть в крутой компании. Теперь все было иначе. Ей нужно было залечивать свежие раны. Будто она снова вернулась в седьмой класс, но на этот раз все было намного, намного хуже. Но разве она помнила их детскую дружбу такой, какой она была на самом деле? Мисс Бордерс сказала, что все они делали то, что им говорила Таша, – разве это так и было? Да, Таша всегда была у них главной, но как Бекка на самом деле к ней относилась?