13 несчастий Геракла

От неожиданности я попятился, опять налетел на столик и уронил стоявшую на нем мраморную статуэтку. Тут только, оглядев помещение, я понял, что фатально ошибся, попал в спальню Кузьминского.

Если Сергей Петрович и удивился тому, что частный детектив заявился домой под утро, да еще обряженный в женское платье, то внешне он никак не выказал изумления.

– Сядь-ка, – велел он.

Я опустился в кресло, вытянул по привычке ноги, потом увидел свои босые черные ступни, попытался засунуть их под сиденье, потерпел неудачу и обозлился. Кузьминский, без тени улыбки наблюдавший за моими муками, резко сказал:

– В доме совершено преступление.

Я кивнул:

– Бедная Катя!

– Не о ней речь, – отмахнулся Сергей Петрович, – здесь как раз все ясно, дело закрывают.

Я разинул рот.

– Уже нашли убийцу?

– Это самоубийство.

От изумления я, забыв про грязные ноги и юбку, воскликнул:

– Да ну?

Кузьминский мрачно кивнул.

– Катя – дочь приятелей моих старинных знакомых, была взята мной из милости. Ясно?

– Что-то пока не очень…

Сергей Петрович щелкнул крышкой серебряной сигаретницы, спустя мгновение по спальне поплыл сизый дым.

– У меня есть друзья, – начал он объяснять ситуацию, – Андрей и Людмила Волох, мы вместе учились в институте, понимаешь?

Я кивнул. Конечно, студенческий галстук[1] и воспоминания юности.

– Андрей поддерживает тесные отношения с Мишей и Надей Борисовыми. Естественно, я хорошо знаю их, не раз встречались на днях рождения Андрея и Милы, но я с Борисовыми не близок. Это тоже ясно? Так вот, – спокойно продолжил Кузьминский, – Катя – дочь Борисовых. Девочка она странная, причем с самого детства. Сколько Миша с Надей ни пытались заставить дочь учиться, не смогли.

Ребенка буквально за уши тащили сквозь колючие дебри знаний, но ничего к нему не прилипло. В шестом классе Надя сдалась, забрала Катю из школы и посадила дома. Учителя табуном стали ходить на квартиру. К пятнадцати годам стало ясно: Катя необучаема. Она с трудом освоила чтение и два арифметических действия: сложение и вычитание. Тут только родители поняли, что дело не в лени, не в нежелании учиться, а в чем-то другом, и догадались обратиться к специалистам-дефектологам. Те живо выяснили, что у их дочери органическое поражение головного мозга. Катя не даун, не олигофренка или имбицилка, но освоить программу средней школы ей не дано.

– Обучите ее несложной профессии, – посоветовали психиатры.

Надя попыталась пристроить девочку к делу. Парикмахер, маникюрша, продавщица, машинистка-наборщица… Все оказалось Кате не по силам. Да еще неразвитая умственно девушка в девятнадцать лет выглядела очень аппетитно, и родители боялись, что она, имея менталитет десятилетнего ребенка, попадется какому-нибудь негодяю. И тогда Андрей попросил старинного друга:

– Возьми Катьку к себе, прислугой. Ей можно платить совсем немного. Главное, чтобы работала целый день в хорошем доме, а то родители на службу уходят, Катерина одна в квартире остается, нехорошо это.

Сергею Петровичу как раз требовалась горничная, и он решил попробовать. Неожиданно Катя пришлась ко двору. Аккуратная, всегда веселая, глуповатая, она понравилась Кузьминскому и, что более важно, не вызвала отрицательных эмоций у Беллочки. Гневливая, невоздержанная на язык Белла мигом ругалась с прислугой. Если в ее комнате обнаруживался беспорядок, она хватала домработницу за плечи и, топая ногами, визжала:

– Тебе за что деньги платят, а? Лентяйка чертова!

После пары подобных выволочек прислуга увольнялась. Общий язык с Беллочкой нашли только Лариса и Катя. Последняя, вжимая голову в плечи, бормотала:

– Простите, Белла Сергеевна, не досмотрела, извините, больше никогда…

Беллочка, привыкшая к тому, что жертва извивается, сопротивляется и пытается кусаться, терялась, отпускала Катю и буркала:

– Ладно, в следующий раз убирай лучше.

– Так я сейчас опять пропылесошу. – И Катя кидалась в мансарду.

Последнее время Белла даже перестала ее ругать и изредка делала подарки: отдавала неполюбившуюся кофточку или косметику, которую считала неподходящей.

– Наверное, у нее совсем помутился рассудок, – вздыхал Кузьминский. – Глупые бабы тут судачили на тему семейной легенды, а Катя-то все всерьез воспринимала, вот и решилась на самоубийство.

– Но почему, какая причина? – недоумевал я.

Кузьминский нахмурился:

– С ума сошла. Сначала пятно малевала на картине: то ли пошутить хотела, то ли испугать кого…

– Так это она! – подскочил я.

Сергей Петрович кивнул:

– Да. В ее комнате, под кроватью, нашли кисти и баночку с гуашью, а еще пальцы правой руки трупа были измазаны красной краской.

– Но почему она решилась на суицид?

Кузьминский махнул рукой.

– Больная глупая девочка. Если тебя интересует истинная причина произошедшего… У меня имеется шофер, Костя. Между ним и Катей вспыхнул роман. Я знал об этом и не противодействовал их отношениям. Два сапога пара. Одна способна только сериалы смотреть, у другого в голове лишь футбол. Пусть женятся, заводят детей и живут счастливо. Прислуга у меня имеет комнаты в домике, в саду.