13 причин почему

— Хватит уже, Клэй. О ком сейчас рассказывает Ханна?

— О Райане. — Мои глаза закрыты. — О стихотворении.

Затем я смотрю на него — голова откинута назад, глаза закрыты.

— А что? — спрашиваю я.

Молчание.

— Почему она отдала их тебе?

— Давай куда-нибудь поедем… Ты же сможешь слушать плеер, пока я буду вести машину? — Он трогает брелок, который болтается около замка зажигания.

— Скажи мне, с чего это она отдала копии записей тебе?

— Я все расскажу, — говорит он, — но ты сначала послушай следующую кассету. Клэй, я не шучу.

— Почему не сейчас?

— Потому что на ней речь пойдет о тебе.

Я ничего не чувствую. Сердце замерло. Глаза не моргают. Я не дышу. А затем я резко убираю руки от лица, опускаю колени, мне хочется биться головой о стекло, убежать прочь из машины, но я не делаю этого.

— Послушай. — Тони кладет руку мне на плечо. — И не выходи из машины.

Он заводит двигатель.

У меня из глаз текут слезы. Оборачиваюсь к нему, но он не отрываясь смотрит вперед на дорогу.

Открываю крышку плеера и достаю кассету. Темно-синим лаком в углу написана маленькая цифра «5». Это моя пленка. Я девятый номер.

Вставляю кассету назад в проигрыватель, сейчас я держу его двумя руками, как закрытую книгу.

Тони переключает передачу, и машина катится по парковке по направлению к дороге.

Не глядя на плеер, нахожу пальцами кнопку, с нажатием которой начнется моя история.

* * *

Ромео, о, зачем же ты Ромео?

Вот она — история обо мне. Теперь я знаю, как она начинается.

Хороший вопрос, Джульетта. И хотелось бы мне знать на него ответ.

— Клэй, не переживай ты так! — Тони пытается перекричать рев мотора.

Чтобы быть до конца честной, должна признаться, что я никогда не думала, что… Клэй Дженсен — это и есть тот самый, единственный.

Стоило мне услышать свое имя, как боль в голове усилилась, а сердце мучительно защемило.

Я даже не уверена, знала ли я настоящего Клэя Дженсена, потому что всю информацию о нем я черпала не от него лично, а из других источников. И все, что я о нем слышала — абсолютно все! — были сплошь положительные отзывы. Поэтому мне захотелось познакомиться с ним поближе. Знаете, бывает такое, что, заметив что-то однажды, начинаешь постоянно обращать на это внимание.

Например, Кристен Реннерт всегда одевается в черное: брюки, туфли, блузка. Если на ней черная куртка и это единственная черная вещь в ее наряде, то она проходит в ней весь день. В следующий раз вы непременно заметите эту ее особенность и потом будете примечать каждый день.

То же и Стив Оливер. Когда он поднимает руку, чтобы что-нибудь сказать или задать вопрос, он всегда начинает фразу со слова «да».

— Мистер Оливер?

— Да! Если Томас Джефферсон был рабовладельцем…

— Мистер Оливер?

— Да! У меня получилось 76,1225.

— Мистер Оливер?

— Да! Можно выйти?

Серьезно. Каждый раз одно и то же. И вы бы тоже это заметили…

Точно. Я тоже обращал на это внимание. Ну не тяни, Ханна! Пожалуйста.

Подслушивать сплетни о Клэе стало развлечением того же рода. И, как я уже говорила, я знала его не очень хорошо, но его имя действовало на меня как красная тряпка на быка. Думаю, мне хотелось услышать о нем что-нибудь — хоть что-нибудь — пикантное. Не из-за того, что я любила сплетничать, просто не могла поверить, что кто-то может быть настолько хорошим.

Смотрю на Тони и закатываю глаза. Но он уставился на дорогу.

Если он действительно такой хороший… замечательно. Отлично!