13 причин почему

Что теперь? Пойти домой? Или, может, в «Моне»? Или в библиотеку… Я могу посидеть на лестнице, как Ханна, и дослушать оставшиеся кассеты в темноте.

– Клэй!

Это голос Тони.

Яркие огни фар трижды мигают. Тони выглядывает из окна водительской дверцы и машет мне рукой.

Застегиваю куртку и направляюсь к нему, хотя мне совсем не хочется ни с кем общаться. Особенно сейчас. Мы с Тони знакомы уже давно, вместе работали над школьными проектами, болтали после уроков, но нам никогда не доводилось обсуждать какие-то серьезные проблемы. А сейчас, похоже, он как раз настроен поговорить по душам.

Он что, все это время сидел в машине и ждал? Но зачем?

Вместо того чтобы посмотреть на меня, он сосредоточенно поправляет боковое зеркало.

– Залезай, Клэй.

– Все нормально?

Пауза. Затем он медленно кивает.

Я обхожу машину, открываю пассажирскую дверцу и присаживаюсь так, что одна моя нога остается стоять на асфальте. Кладу рюкзак с кассетами Ханны на колени.

– Закрой дверь, – говорит Тони.

– Что происходит?

– Все в порядке, Клэй. Просто закрой дверь. – Он закрывает свое окно. – На улице холодно.

Его взгляд блуждает от приборной панели на магнитолу, затем на руль. Он делает все, чтобы не смотреть на меня. Когда я закрываю дверь, он начинает говорить.

– Ты уже девятый в списке, Клэй. Я должен следить за тобой.

– Что? О чем это ты?

– Второй комплект кассет, – продолжает он. – Ханна не блефовала. Они у меня.

– О боже! – Я закрываю лицо руками. Где-то в висках вновь просыпается боль. Я давлю на это место сильнее, еще сильнее.

– Все нормально, – говорит он.

Не могу на него смотреть. Что он знает? Он же, наверное, уже слышал, что Ханна собирается рассказать обо мне. Что «нормально»?

– Докуда ты добрался?

– Что?

– Какую кассету слушаешь?

Я могу притворяться, что не понимаю, о чем речь, или вылезти из его машины и уйти. Но что бы я ни сделал, это ничего не изменит, потому что он и так все знает.

– Хватит уже, Клэй. О ком сейчас рассказывает Ханна?

– О Райане. – Мои глаза закрыты. – О стихотворении.

Затем я смотрю на него – голова откинута назад, глаза закрыты.

– А что? – спрашиваю я.

Молчание.

– Почему она отдала их тебе?

– Давай куда-нибудь поедем… Ты же сможешь слушать плеер, пока я буду вести машину? – Он трогает брелок, который болтается около замка зажигания.

– Скажи мне, с чего это она отдала копии записей тебе?

– Я все расскажу, – говорит он, – но ты сначала послушай следующую кассету. Клэй, я не шучу.

– Почему не сейчас?

– Потому что на ней речь пойдет о тебе.

Я ничего не чувствую. Сердце замерло. Глаза не моргают. Я не дышу. А затем я резко убираю руки от лица, опускаю колени, мне хочется биться головой о стекло, убежать прочь из машины, но я не делаю этого.

– Послушай. – Тони кладет руку мне на плечо. – И не выходи из машины.

Он заводит двигатель.

У меня из глаз текут слезы. Оборачиваюсь к нему, но он не отрываясь смотрит вперед на дорогу.

Открываю крышку плеера и достаю кассету. Темно-синим лаком в углу написана маленькая цифра «5». Это моя пленка. Я девятый номер.

Вставляю кассету назад в проигрыватель, сейчас я держу его двумя руками, как закрытую книгу.

Тони переключает передачу, и машина катится по парковке по направлению к дороге.

Не глядя на плеер, нахожу пальцами кнопку, с нажатием которой начнется моя история.

Ромео, о, зачем же ты Ромео?

Вот она – история обо мне. Теперь я знаю, как она начинается.

Хороший вопрос, Джульетта. И хотелось бы мне знать на него ответ.

– Клэй, не переживай ты так! – Тони пытается перекричать рев мотора.

Чтобы быть до конца честной, должна признаться, что я никогда не думала, что… Клэй Дженсен – это и есть тот самый, единственный.

Стоило мне услышать свое имя, как боль в голове усилилась, а сердце мучительно защемило.