13 уровень

— Дед? — с непониманием спросила Алиса.

— Ну да, он меня после интерната к себе забрал. В четырнадцать лет.

— Ерунда какая-то, — пробормотала принцесса. — А опиши мне свой интернат? — попросила она.

— У нас там было просто, — пожал плечами молодой человек. — За каждое посещённое занятие начисляли баллы. Их можно было тратить на еду, свободное время или развлечения. Хотя в основном всё на еду уходило. Если хочешь есть досыта, то баллов надо много. Однако, вход в учебный класс был через распределитель. В общем, ты заходишь в небольшую комнату с ещё одним человеком. Вам надо договориться, кто из вас пойдёт в класс, а кто останется. Точнее, кто пойдёт учиться, а кто отправится в карцер до конца учебного дня. Обычно мы выбирали драку. Иногда в распределитель запускали сразу три или четыре человека. Остаться должен был один. Ну, там, конечно, ничего особо страшного: калечить или убивать запрещалось. Но тем кто плохо дрался, было туго. Хотя, ещё были билеты на занятие. Их выдавали раз в неделю, и они позволяли попасть в класс без распределителя. Билеты запрещалось отбирать, но их можно было украсть. А ещё они были хитрыми. Если их носить с собой, они исчезали. Поэтому их приходилось прятать. А ещё… Что? — опять осёкся он.

Алиса и Дурус смотрели на него полными удивления глазами.

— Уно, простолюдины так не учатся, — пробормотал Дурус. — У них всё очень мягко и либерально. Даже плохих оценок нет. Всё построено так, чтобы не возникало духа соперничества. Конкуренция — это для аристократов, ведь она залог роста воли и личностного развития. Но, конечно, у нас без таких крайностей, которые ты описываешь. Проводятся иногда игровые соревнования и квесты, но без такого…

— Я поняла! — догадалась Алиса. — Он описывает спецшколу. Его, похоже, отобрали в какую-то программу. Может в чиновники, а может в исследователи дальнего космоса. Ну или в военных, например. Они же ещё остались. Ну, в смысле, среди них не только дворяне есть. Но, видать, отбраковали на каком-то этапе. Но всё равно странно. На улицу из спецшколы не выбраковывают. Всегда в какое-то училище отправляют. Хотя, я не уверена, — замялась она.

— Ну да, — пожал плечами Уно. — У нас так и произошло. Кто-то пошёл учиться дальше, а кого-то выпустили как меня.

Про себя он промолчал про один странный момент. А именно, что он был, по сути, одним из лучших учеников курса. И его всегда расстраивало и удивляло, почему менее успешные ученики пошли учиться дальше, а его и ещё парочку вечных конкурентов выперли «на волю».

Но тут же, после общения с Хранительницей, у него начали появляться кое-какие догадки, которые очень хотелось уточнить.

— Ладно, поболтали, пора и обсохнуть, — поднялся с веток Дурус.

Взяв камни, он принялся выбивать снопы искр, пытаясь зажечь ими трут.

Вдруг насыпанный на кучку сухой коры порошок занялся и активно задымил. Отложив камни, негр принялся аккуратно раздувать тление. В какой-то момент оно дошло до той стадии, когда над ним вспыхнул алый язычок пламени.

— Ну, что я говорил! — явно довольный собой, воскликнул Дурус, после чего принялся осторожно скармливать огню небольшие веточки.

Похоже огонь и тепло у них сегодня будут. И это не могло не радовать.

* * *

Ложился спать Уно всесторонне довольный. Молодые люди не только обсохли и согрелись, но и досыта поели найденных Дурусом кореньев и плодов. К перечисленному, чернокожий здоровяк нарубил полых прутьев местного кустарника, из которых ловко и быстро собрал три подстилки. Как итог, спать они ложились не на голые камни, а на вполне себе сносные «кровати».

Обсудив вопрос ночного дежурства, молодые люди сошлись во мнении, что текущее место достаточно безопасно, чтобы с ним не заморачиваться. Стоит, однако, учитывать, что вход они перекрыли сплетённым из ветвей щитом, снабдив препятствие парочкой шумовых ловушек.

И вот, поев и наговорившись, товарищи завалились спать прямо в броне и с оружием. Так было и теплее, и безопаснее.

Сон пришел быстро.

Засыпая, молодой человек подумал, что полноценно восстановить силы крайне необходимо, ведь завтра им предстоял не самый простой день.

* * *

Уно снился ну совершенно нехороший сон. При этом краем сознания он понимал, что спит, но поделать с реальностью сна ничего не мог.

Во сне он находился посреди огромного котлована — раскопанного техникой древнего мусорного могильника. Огромные экскаваторы и сортировочные комбайны стояли здесь же — безжизненные и безмолвные.

Техника, как, впрочем, и ноги молодого человека, была где-то на полметра погружена в прозрачный словно стекло лёд. В лёд этот были вморожены небольшие тельца роботов-переборщиков. Их, похоже, залило и заморозило прямо в процессе работы. Вон, два робота застыли в драке за какую-то древнюю железяку.

Ногам было холодно. Очень. И, что нервировало, отсутствовала возможность сдвинуться с места. Лед сковал намертво.