13 заповедей

Антон опять же заметил его не сразу, а заметив человека с ружьем, чуть не навернулся с лестницы повторно. К счастью, он вовремя разглядел кирасу поверх шубы. На кирасе сияла золотом подкова на фоне черной башни. Городская стража. Антон поначалу все-таки отпрянул, но удержался на ногах и шумно выдохнул. Стражник разом вскинул голову и трехстволку.

- Куда прёшь… простите, уважаемый, чем могу помочь?

Это он разглядел приличный плащ и белую кожу Антона. Стражник тотчас подтянулся. Антон на ходу отрицательно помотал головой. Мол, ничего не надо. Стражник приоткрыл перед ним дверь и Антон поспешил юркнуть внутрь.

Само здание рынка, как и все городские кварталы, было многоэтажным шестиугольным комплексом, однако внутри вместо привычного горожанину лабиринта комнат и коридоров располагался один огромный зал.

Ночью его освещали желто-зеленые огоньки масляных ламп. Где-то они сияли, где-то тускло мерцали, а кое-где лампы только чадили, но в целом их стараниями здесь царил полумрак, а не беспросветная темень. Потолок поддерживали толстенные каменные колонны. Меж них протянулись крытые галереи и тросы внутренней канатной линии, образуя свой собственный лабиринт. Кстати, не менее запутанный, чем поэтажный, просто в нем проще было ориентироваться, поскольку все на виду.

Перед главным входом располагался балкон размером с небольшую площадь, откуда вверх и вниз уходили лестницы и лифты. В самом его центре возвышалась статуя Мамоны. Золотой телец застыл на гранитном постаменте, грозно подняв переднее копыто. Под копытом лежали разбитые черепа гнусных еретиков. Кое-кто поговаривал, будто бы они настоящие, но Антон сильно в этом сомневался. Скорее всего, реалистичность черепов объяснялась искусной работой скульптора. На самом постаменте была высечена первая заповедь Откровения: "Я есть Альфа и Омега всего сущего".

Привычно сложив руки в молитвенном приветствии, Антон обошел статую слева, мысленно повторяя дальнейшие слова: "ибо все начинается с обретения богатства и все сводится к его преумножению". Закончить фразу надлежало аккурат у дальнего угла постамента. Это на удачу и перемены к лучшему. Жрецы, правда, считали этот "ритуал" простым суеверием, но, с другой стороны, и не осуждали. Впрочем, в любом случае, удача не спешила улыбаться Антону. Он-то надеялся прикупить здесь новый фонарь, однако нужная галерея оказалась уже закрыта.

Какая-то жизнь теплилась только на первом этаже, где вольготно раскинулся Нижний рынок. Товары там обычно были заметно попроще, зато выбор - побогаче. Поискав и поторговавшись, можно было купить практически всё, что только можно приобрести за деньги в пределах городской черты. Включая и то, что приобретать, а тем более продавать, законом - и даже Храмом! - категорически воспрещалось.

Единственное, пожалуй, чего там никогда не было, так это свежего воздуха. Запахи животных, резкие ароматы сушеных трав, зловоние дешевого илового масла и тысячи других миазмов смешались в редкостный смрад, и едва Антон ступил на каменные плиты пола, как у него засвербило в носу. В угловом загончике за лестницей тоскливо блеяли овцы, и амбре оттуда атмосферу тоже не улучшало.

Антон прибавил шагу, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам. Увы, и здесь многие прилавки пустовали, а за другими работники уже прибирали товар на ночь. Две торговки за этим делом беседовали о своих домашних делах, перекрикиваясь аж через три ряда.

В кучах мусора копошились оборванцы и крысы. Мимо пробежала ватага ребятишек. Выглядели они как последние из оборванцев, зато чувствовали тут себя настоящими хозяевами. Даже крысы их сторонились, а на замешкавшегося грызуна тотчас обрушивался град камней. Меткость юных крысоловов оставляла желать лучшего и качество компенсировалось количеством. Редкие успехи иногда сопровождались крысиным писком, иногда – человеческой бранью.

Антон на ходу поднял воротник плаща, пытаясь закрыть нос его уголком. Заодно и белый цвет лица так меньше бросался в глаза, но с этим он немного опоздал.

- Уважаемый, купите крысу, - внезапно послышался за спиной тоненький голосок. – Купите, уважаемый.

За пустым прилавком двое торговцев деловито пересчитывали выручку. Заслышав обращение "уважаемый", они дружно навострили уши и заозирались, высматривая солидного покупателя. Антон поспешно шагнул в тень. Темно-зеленая кожа сразу выдавала в них крестьян из провинции, а такие продавцы нередко бывали излишне назойливыми.

Обладатель тоненького голоска взял еще на полтона выше.

- Отстань, - зло прошипел Антон. – Не нужна мне твоя крыса.

- Да вы только посмотрите на нее, уважаемый, - не сдавался крысолов. – Она совсем свежая. Даже кровь еще не запеклась.

- Вот привязался!

Нежелания покупать эти юные предприниматели не понимали в принципе. Разве что выраженное в форме оплеухи, да и тут важно было соблюсти меру. Прошлой осенью один знакомый Антона хорошенько врезал чересчур нахальному приставале, а тот со свежим синяком и бандой свидетелей метнулся в храмовый суд. Так мол и так, а право на прибыль попрано самым грубым образом.