13 заповедей

- Как и я! - воскликнул Антон. - Меня-то за что убивать?!

Вопрос адресовался уже Александру. Гарольд с интересом посмотрел на жреца. Тот не отвечал.

- Неужели из-за тех акций? - спросил Антон.

Один из инквизиторов ткнул Александра стволом в ухо. Тот поморщился и нехотя ответил:

- Из-за них.

- А подробнее? - строгим тоном спросил Гарольд. - Чьи это акции?

- Мои, - так же нехотя признал Александр. - Когда я узнал про банкротство шахты, я скинул их через подставное лицо Антону. А потом оказалось, что он с ними может сунуть нос куда не следует. Он и сунул.

Александр зло глянул на Антона.

- Но я же не собирался, - заявил тот. - И вы могли просто выкупить их обратно, раз уж это так важно.

- После банкротства? - спросил Александр. - Ты бы сразу заподозрил неладное. Начитался своих романов. А в жизни всё иначе, знаешь ли. Проще.

- Мне будет просто подать на вас в суд, - возмущенно заявил Антон. - И за подлог с документами, и за покушение на убийство.

- Я - служитель Мамоны, - напомнил ему Александр. - Суда не будет.

- Это верно, - сказал Гарольд и, небрежно махнув рукой инквизиторам, приказал: - Расстрелять!

Протестующего Александра уволокли в подземный ход.

- Видите ли, Антон, какая штука получается, - произнес Гарольд. - С одной стороны, ортодоксы затеяли убийство виднейшего иерарха из своих, чтобы обвинить в его смерти реформаторов. С другой стороны, реформаторы, и один неожиданно примкнувший к ним ортодокс, - тут он выразительно глянул на Антона. - Намерены разоблачить мерзавцев. Похвально, конечно.

- Звучит так, будто здесь есть какое-то "но", - заметил Антон.

- Есть, - сказал Гарольд. - Кто бы не преуспел в этом заговоре, другая-то сторона непременно оказалась бы проигравшей. А другая сторона, как ни крути - это храм. Хоть ортодоксы, хоть реформаторы, все они прежде всего храмовники. Осудив виновного, мы показали бы людям, что Храм может быть неправ, а это невозможно. Поэтому мы не выносим сор из дома. Мы заметаем его под ковер. Весь.

Из подземного хода донесся ружейный залп. Гарольд спокойно кивнул. Вот так, мол, это обычно и происходит.

- Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы замести под ковер? - спросил Антон.

Он постарался, чтобы это прозвучало спокойно. Отчасти ему это удалось.

- Я подумывал об этом, - сказал Гарольд. - Но за вас ручается Кади, а это дорогого стоит. Да и сами вы себя сегодня неплохо проявили. Поэтому для вас, Антон, у меня есть особое предложение.

- Как пишут в романах, предложение, от которого нельзя отказаться, - с натянутой улыбкой произнес Антон.

- Совершенно верно.

- Но я могу попробовать.

- Можете, - согласился Гарольд. - Но ваш роман станет серией только если вы примете мое предложение.

Антон снова посмотрел в сторону прохода и спросил:

- Вы предлагаете мне работать на инквизицию?

- В инквизиции, - поправил его Гарольд, четко выделив голосом предлог.

- И в чем будет заключаться моя работа?

- Контроль, - ответил Гарольд. - Это единственная наша функция. Контроль за людьми, контроль за городами, контроль за храмом.

- За храмом?

- А это что было? - Гарольд указал на проем в стене. - Самый что ни на есть заговор храмовников. Тоже по нашей части. Но это, конечно, редкость. Основная наша забота - это города. Они у нас независимые. Иногда - даже слишком, - тут Гарольд кривовато усмехнулся, и произнес: - Да, Антон, так забавно устроено человечество. Что бы оно ни строило, а в итоге всё равно получается старый добрый феодализм.

- Но ведь в каждом городе стоит храм!

Он даже в каждой деревне стоял, но там хотя бы жрецы были приходящие, а в городе-то - полный штат.

- Храм - это арбитр, - ответил Гарольд. - Верховный, но всё же арбитр, и чтобы арбитр был беспристрастен, у него не должно быть своего интереса в деле. Особенно в таком деле, как власть.

Такая мысль Антону даже в голову не приходила. Он привык видеть, что власть и храм едины в своем дуализме. Хотя в романах злодеи нередко претендовали на мировое господство, при этом не замахиваясь на сам храм.

- И кто же тогда на самом деле правит миром? - осторожно спросил Антон.

Он бы не удивился, если бы Гарольд ответил, что инквизиция, или бы вообще не ответил, но тот весело заявил:

- А никто.

Было видно, что его забавляет и сама эта мысль, и реакция собеседника на нее.

- И именно поэтому за нашими феодалами нужен глаз да глаз, - добавил Гарольд. - За жрецами, как вы видите, тоже.

- И, как я понимаю, не только за реформаторами, - сказал Антон.

- Не только, Антон. С реформацией вообще пусть богословы разбираются. В конце концов, не первая реформация и, даст Мамона, не последняя, а у нас есть заботы поважнее. Мы, уж простите мне этот пафос, поддерживаем мир, в котором каждый может прийти к Мамоне. Что скажете?

- Мне надо подумать, - сказал Антон.

- До утра, - ответил Гарольд.