1356

— Это означает, что Господь вытащил наши души из ада, — ответил брат Майкл, — и дал нам жизнь, и будет хранить нас от падения.

— Очень мило со стороны Господа, — отметил Сэм. Он небрежно поклонился всадникам и дотронулся рукой до шлема.

— Это епископ, — объяснил он, и брат Майкл увидел высокого человека со смуглым лицом в стальном шлеме, сидящего на лошади рядом со знаменем с посохом и крестами.

— Он ждет, — объяснил Сэм, — чтобы мы победили за него в битве. Все они так делают. Приходи и бейся за нас, говорят они, а потом напиваются в стельку, пока мы убиваем.

Но именно за это нам и платят. Осторожней тут, брат, становится опасно, — он снял лук с плеча и повел монаха вниз по переулку, а потом выглянул из-за угла и посмотрел вокруг.

— Чертовски опасно, — добавил он.

Брат Майкл, зачарованный и одновременно испытывающий отвращение от резни, творящейся вокруг, высунулся из-за Сэма и обнаружил, что они достигли самой высокой точки города и находились на краю большого открытого пространства, возможно, рыночной площади, и на ее дальней стороне начиналась дорога, выдолбленная в черной скале и ведущая к воротам замка.

Надвратная башня, освещенная пожарами нижнего города, была увешана большими знаменами.

Некоторые взывали к помощи святых, а на других красовалась эмблема с золотым соколом. Арбалетный болт вонзился в стену рядом со священнослужителем, а потом упал на булыжную мостовую.

— Если мы захватим замок к завтрашнему закату, — сказал Сэм, прикладывая стрелу к тетиве, — нам заплатят вдвойне.

— Вдвойне? Почему?

— Потому что завтра день святой Бертийи, а жену нашего нанимателя зовут Бертийя, так что падение замка докажет, что Бог на нашей стороне, а не на ее.

Брат Майкл подумал, что это сомнительная теория, но он не стал с этим спорить.

— Она и есть та жена, что сбежала?

— Не могу ее винить. Он настоящая свинья, этот граф, но брак есть брак, не так ли? И в аду похолодает, когда женщина сможет выбирать мужа. Но мне все-таки жаль, что она замужем за этой свиньей.

Он наполовину натянул лук, сделав шаг за угол в поисках цели, но ничего не нашел и отступил назад.

— В общем, бедняжка там, — продолжал он, — а свинья заплатит нам вдвое, если мы приведем ее быстро.

Брат Майкл высунулся из-за угла, потом резко отпрянул, потому что два арбалетных болта мелькнули в свете пожара. Болты ударились в стену рядом с ним, а потом рикошетом упали в переулок.

— Повезло тебе, да? — весело сказал Сэм. — Ублюдки увидели меня, взяли прицел, а потом показался ты. Ты мог бы быть уже на небесах, если бы ублюдки умели стрелять прямо.

— Вы никогда не достанете леди из этого места, — высказал свое предположение брат Майкл.

— Не достанем?

— Крепость слишком неприступна!

— Мы Эллекены, — сказал Сэм, — это означает, что бедняжке осталось провести около часа со своим любовничком. Надеюсь, он потратит его с пользой, чтобы она его запомнила.

Майкл незаметно покраснел. Женщины его волновали. Большую часть жизни это искушение не имело для него значения, потому что, запертый в цистерцианском монастыре, он вообще редко видел женщин, но путешествие из Карлайла разбросало на его пути тысячи дьявольских ловушек.

В Тулузе шлюха обхватила его сзади, стала гладить, и он вырвался на свободу, трясясь от смятения, и упал на колени.

Воспоминание о ее смехе жгло ему душу, как и воспоминания обо всех девушках, которых он видел, на которых пялился и которыми интересовался. Он вспомнил белую кожу обнаженной девушки около городских ворот и понял, что дьявол искушает его снова, и собирался произнести молитву для укрепления духа, когда отвлекся на жужжащий звук и увидел ливень арбалетных болтов, накрывший рынок.

Некоторые со снопом ярких искр врезались в булыжники мостовой, и брат Майкл удивился, почему защитники стреляют, затем понял, что солдаты в темных плащах бегут изо всех переулков, чтобы пересечь открытое пространство.

Это были лучники, начавшие выпускать стрелы в направлении высоких зубчатых стен. Град стрел — не коротких металлических болтов с кожаным оперением, а длинных английских стрел с белыми перьями — бесшумно летел к вершине стены, выпущенный из больших тисовых боевых луков с пеньковой тетивой, издававшей резкий щелчок при каждом выстреле.

Стрелы дрожали, высвободившись из тетивы, а затем, подхваченные ветром, устремились вверх, словно вспышки света в темноте, огонь отражался в их наконечниках, и монах заметил, как стрелы защищавшихся, которых только что было множество, внезапно поредели.

Лучники осыпали защитников замка стрелами, вынуждая арбалетчиков укрыться за парапетом, в то время как другие стрелки целились по смотровым щелям промежуточных башен.

Стальные наконечники ударяли в стены замка, как град по булыжной мостовой. Один лучник упал, в его грудь вонзился арбалетный болт, но монах увидел только одного погибшего, затем он услышал скрип колёс.