1356

— Лучше свободным драпать, чем пленным разгуливать по Парижу, сир, — встрял слева Оксфорд.

— В Париже, как я слышал, проходу нет от хорошеньких девиц.

— Вам, сир, везде от них проходу нет, — развеселился Саффолк.

— Господь добр ко мне, — самодовольно осклабился принц.

— Аминь, — подытожил Оксфорд.

Саффолк же пробормотал под нос:

— Был бы добр, замедлил бы продвижение французов.

По последним сведениям, которыми располагал Саффолк, король Иоанн с войском находился в пятнадцати-двадцати километрах от них, и разрыв этот сокращался с каждым днём. Всё лето французский властитель сидел сложа руки и вдруг преисполнился энергии. Он искал битвы, хотя, как и принц, желал дать её на собственных условиях. Французы надеялись заманить принца в капкан, вынудить драться там, где они захотят, и Саффолк страшился того, что противник добьётся своего. Взятый капталем де Бюш пленный утверждал, что король Иоанн отослал пехоту, но даже без пехоты французы превосходили англичан числом, а насколько превосходили, никто не мог сказать. К тому же, король Иоанн передвигался не по лесам, а по хорошим дорогам, и имел все шансы выиграть гонку, захлопнув ловушку.

Лесистый гребень был единственной надеждой принца обставить французов. Дорога по кряжу экономила день, а день пути нынче стоил дороже золота. Может, на краю гребня отыщется позиция, удобная для того, чтобы подстеречь французов. Ещё Саффолк беспокоился об обозе. Очень уж уязвим он был, двигаясь отдельно от основного войска. К тому же, половину сэкономленного дня придётся потерять, дожидаясь возов с имуществом. Саффолка беспокоили лошади. Кони хотели пить так же сильно, как их всадники — есть. И тем, и другим не светило удовлетворить свои нужды до тех пор, пока армия не доберётся до конца кряжа, где в долинах их ждёт прохладная вода и обильная пища.

В пяти километрах впереди принца и его свиты капталь де Бюш уже достиг края гребня, пологий язык которого сбегал к дороге и реке. Справа, за чередой низких холмов, курились дымы очагов селения, именуемого, как разузнал капталь, Пуатье. Дальний склон долины был разлинован виноградниками.

День выдался отличным. С чистого неба, отмеченного парой крохотных облачков, пригревало солнце. По кронам деревьев щедро разбрызгала яркие краски осень. Отличный день, думал де Гральи, завалиться с красивой девчонкой на речку, купаться голяком, любить друг друга на траве, пить вино и снова любить.

А вместо этого он наблюдал за врагами.

Через долину двигалось войско. Земля по обе стороны от дороги была перепахана и изрыта тысячами копыт. Вернулся боец капталя, посланный на юркой лошадке посчитать вражеские знамёна, доложил:

— Восемьдесят семь, господин.

Капталь поморщился. Только самые знатные вельможи в походе двигались с развёрнутыми стягами, дабы их вассалы знали своё место в колонне. Восемьдесят семь стягов, а сколько под ними собралось воинов? Вельможе зазорно приводить на службу королю меньше сотни бойцов. Значит, десять тысяч всего? Двенадцать? Многовато. Англичане с гасконцами могли противопоставить французским восьмидесяти семи стягам всего сорок. Однако внизу, на берегу сверкающей в солнечном свете реки, капталь видел лишь два знамени и целую толпу коней и людей.

— Это их арьергард? — спросил де Гральи.

— Да, господин.

— Уверен?

— Эти — последние. За ними никто не идёт, — разведчик указал на восток, — Я с километр проехался в том направлении. Никого.

Французский авангард расположился отдохнуть. Спешить было некуда. Они далеко опередили англичан. День принц сэкономил зря. Его противник выиграл гонку. Де Гральи подозвал одного из свих парней и велел отвезти неутешительную весть Эдуарду.

— Сколько их, по-вашему? — спросил у латников капталь.

— Шесть сотен?

— Пожалуй, ближе к семи.

Семь сотен французов наслаждались погодой и передышкой. На макушках у многих вместо шлемов красовались широкополые шляпы с пышными плюмажами — яркое свидетельство того, что противник не ждёт неприятностей. Повозки, на которых перевозились щиты и копья, не охранялись. Кто-то из французов разлёгся на травке, некоторые, разбившись на группки, тянули вино из бурдюков или играли в кости. Слуги водили коней. Стяги без ветра обвисли, и гербы на них капталю разглядеть не удавалось, как он ни старался. Но наличие знамён означало, что среди простых воинов у реки имеются два высокородных аристократа. То есть, два богатых выкупа.

— Они превосходят нас числом вдвое, — объявил своим бойцам капталь, — Но у нас преимущество. Мы — гасконцы.

У де Гральи было триста всадников, все доспешные и готовые к бою. Кто-то подивился вслух:

— С чего это им взбрело задержаться здесь?

— Водопой? — предположил капталь.

Стояла жара, лошадей на марше поить было негде, вот и решили французы из арьергарда утолить жажду коней перед тем, как продолжить путь. Капталь повернулся к оруженосцу:

— Унальд, шлем, щит, копьё. Топор держи наготове.

Подмигнул знаменосцу, скомандовал отряду:

— Ряды сомкнуть!