1356 (ЛП)

- Здесь лорд Дуглас, сир. Он желает поговорить с вами.

Король устало кивнул.

- Принеси фонарь, Люк.

- Вы поговорите с ним, сир?

- Поговорю, - ответил король, гадая, скажет ли шотландец что-нибудь новое. Он полагал, что нет. Дуглас будет побуждать его атаковать. Драться прямо сейчас.

Убить ублюдков. Атаковать. Перерезать их. Шотландец говорит одно и то же неделями. Он просто хочет битву. Хочет убивать англичан, и король поддерживал это желание, но его также преследовал страх неудачи.

И теперь Дуглас опять будет разглагольствовать об этом, и король Иоанн вздохнул. Дуглас его пугал, и хотя тот всегда был почтителен, король подозревал, что шотландец его презирает. Но у Дугласа нет такой ответственности.

Он был просто уверенным в себе животным, бойцом, человеком, рожденным для крови и стали битв, а королю Иоанну нужно было заботиться о целой стране, и он не мог проиграть битву с англичанами.

Ему стоило больших усилий собрать армию, казна была пуста, а если король потерпит поражение, то Бог знает, в какой хаос погрузится бедная Франция. А бедную Францию уже разграбили.

Английские армии прокатывались по стране, сжигая, грабя, разрушая, убивая. А эта армия, армия принца, была в ловушке. Или почти в ловушке.

И был шанс ее уничтожить, разбить вражескую гордыню, подарить Франции великую победу, и король Иоанн позволил себе представить, как он въезжает в Париж с принцем Уэльским в качестве пленника.

Он воображал крики радости, цветы, которые бросают перед его конем, фонтаны с вином и благодарственный молебен в Нотр-Дам. Это была заманчивая мечта, чудесная мечта, но ее братом был ночной кошмар о возможном поражении.

- Ваше величество, - под грушами появился Дуглас с фонарем. Он опустился на одно колено и склонил голову. - Вы долго бодрствуете, сир.

- Как и ты, милорд, - произнес король, - и пожалуйста, милорд, встань.

Король Иоанн носил голубую бархатную мантию с золотой каймой, вышитую золотыми лилиями и с пышным воротником из серебристого меха.

Он предпочел бы что-нибудь более воинственное, поскольку Дуглас производил сильное впечатление в своей кольчуге и коже, весь в шрамах от прежних битв.

На нем был короткий жиппон с выцветшим красным сердцем, семейной эмблемой, и широкая перевязь, с которой свисал чудовищно тяжелый клинок. В руках он держал стрелу.

- Вина, милорд, - предложил король.

- Я предпочитаю эль, ваше величество.

- Люк! У нас есть эль?

- Да, ваше величество, - отозвался из дома Люк.

- Принеси эля лорду Дугласу, - велел король, а потом сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться шотландцу. - Подозреваю, милорд, что вы пришли, чтобы вдохновить меня атаковать?

- Я верю, что вы это сделаете, милорд, - сказал Дуглас. - Если ублюдки стоят на том холме, у нас есть редкий шанс их сокрушить.

- Хотя кажется, - мягко отозвался король, - что ублюдки на вершине холма, а мы нет. Видимо, это не слишком удачно?

- Северный и восточный склон можно легко преодолеть, - пренебрежительно указал Дуглас, - пологие, спокойные и легкие склоны, сир. В Шотландии мы даже и холмом то такое не назовем. Просто прогулка. Хромая корова могла бы забраться наверх, не сбив дыхание.

- Это ободряет, - сказал король. Он замолчал, когда слуга принес большой кожаный кувшин с элем, который шотландец залпом опустошил.

Звук, который он при этом издал, был ужасен, как и вид эля, стекающего из уголков его рта и впитывающегося в бороду. Животное, подумал король Иоанн, животное с края земли.

- Ты испытывал сильную жажду, милорд, - сказал он.

- Как и англичане, сир, - ответил Дуглас и наугад бросил кувшин обратно Люку.

Король беззвучно вздохнул. У этого человека и правда нет никаких манер?

- Я разговаривал с фермером, - продолжал Дуглас, - и он сказал, что на холме нет чертовой воды.

- Но его огибает река, я полагаю?

- И как им принести наверх достаточно воды для тысяч людей и их лошадей? Они приносят понемногу, сир, но этого недостаточно.

- Тогда, возможно, нам следует дать им умереть от жажды? - предложил король.

- Раньше они прорвутся на юг, сир.

- Значит, ты хочешь атаковать, - устало произнес Иоанн.

- Я хочу, чтобы вы взглянули на это, сир, - сказал Дуглас, протянув королю стрелу.

- Английская стрела, - сказал Иоанн.

- Один мой человек в последние недели помогал кардиналу Бессьеру. Не уверен, что он человек, сир, скорее, животное, и он дерется как бешеный дьявол.

Боже милостивый, он даже меня пугает, так что лишь Богу известно, что он делает с врагами. Сегодня вечером, сир, английский лучник выпустил эту стрелу в мое животное. Она ударила его прямо по кирасе.

Ублюдок выстрелил не более чем с тридцати или сорока шагов, а это создание все еще живо. Он не просто жив, сейчас это животное делает ребенка какой-то девице в деревне.

Если человека подстрелили английской стрелой с сорока шагов, а он выжил и через пару часов уже кувыркается с девицей, то это послание всем нам.

Король потрогал наконечник стрелы пальцем. Когда-то его длина составляла четыре дюйма, он была гладким и острым, а теперь согнутым и сплющенным. Значит, стрела не пробила кирасу.