1356 (ЛП)

Томас засмеялся. Молодой монах ему нравился, и он достаточно хорошо понимал, что Майкл отчаянно желает ускользнуть из клетки своего послушания, это отчаяние было знакомо и самому Томасу.

Томас был незаконнорожденным сыном священника и послушно отправился в Оксфорд, чтобы изучить теологию и самому стать священником, но он уже нашел свою новую любовь, тисовый лук.

Большой тисовый лук. И никакие книги, таинства и лекции о невидимой сущности триединого Бога не могли соревноваться с луком. Так Томас стал солдатом.

Брат Майкл, думал он, следует по тому же пути, хотя в случае Майкла роль путеводной звезды играла графиня Бертийя.

Она по-прежнему находилась в Кастийоне д'Арбизон, где как должное принимала поклонение брата Майкла и была добра к нему в ответ, но, казалось, не замечала его томления.

Галдрик, слуга Томаса, который мог и сам позаботиться о себе во время битвы, привел лошадь хозяина от ручья.

- Те люди остановились.

- Близко?

- Довольно далеко позади. Но думаю, что они нас преследуют.

Томас поднялся с берега ручья на дорогу. Примерно в миле или, может, больше, поила лошадей небольшая группа мужчин.

- По этой дороге часто ездят, - сказал Томас. Те люди, и он отметил, что все они были мужчинами, держались позади них уже два дня, но не делали никаких попыток приблизиться.

- Это войско графа Арманьяка, - уверенно заявил Карил.

- Арманьяка?

- Это территория графа, - объяснил немец, взмахом руки очертив всю местность. - Его люди патрулируют дороги, чтобы бандиты держались подальше. Он не сможет собирать налоги с торговцев, если у них не будет товара, который можно ими обложить, так ведь?

На дороге стало еще больше народа, когда они приблизились к Монпелье. У Томаса не было желания привлекать к себе внимание, войдя в город с большой группой вооруженных мужчин, поэтому на следующий день он подыскал место, где бы большинство его людей могли подождать, пока он отправится в город.

Они нашли сгоревшую мельницу на холме к западу от дороги. Ближайшая деревня находилась в миле отсюда, и долина у подножия мельницы была безлюдной.

- Если мы не вернемся через два дня, - сказал он Карилу, - отправь кого-нибудь разузнать, что случилось, и пошли в Кастийон за помощью. И ведите себя тихо.

Мы не хотим, чтобы городской совет отправил людей, чтобы расспросить вас, - он судил о том, что город был близко, по облаку дыма на южном небе.

- А если люди будут спрашивать, что мы здесь делаем?

- Вы не можете позволить себе заплатить за пребывание в городе, поэтому ждете здесь людей графа Арманьяка.

Граф был самым крупным лордом на юге Франции, и никто не посмел бы помешать его людям.

- С этим проблем не будет, - мрачно произнес Карил, - обещаю.

Томас, Женевьева, Хью и брат Майкл поскакали вперед. Их сопровождали всего два латника и Галдрик, и в тот же вечер они достигли Монпелье.

Два городских холма, башни его церквей и покрытые черепицей бастионы отбрасывали длинные тени. Город был окружен высокой бледной стеной, с которой свисали знамена со Святой Девой и ее сыном.

На других был нарисован круг на белом поле, красный, как заходящее солнце. За стенами простиралась поросшая сорняками пустошь, а под сорняками виднелся пепел, хотя в некоторых местах торчали каменные очаги, показывающие, что когда-то здесь стояли дома.

Сгорбленная старая женщина с черным шарфом на голове копошилась рядом с одним из очагов.

- Ты жила здесь? - спросил Томас.

Она ответила по-аквитански, на языке, который Томас едва знал, но Галдрик перевел.

- Она жила здесь, пока не пришли англичане.

- Здесь были англичане? - удивился Томас.

Оказалось, что в прошлом году принц Уэльский подошел близко к Монпелье, очень близко, но в последний момент его армия-разрушитель поменяла направление, но до этого было сожжено каждое здание за пределами городских стен, чтобы не предоставить англичанам ни одного места, где могли бы спрятаться лучники или осадные машины.

- Спроси, чего она ищет, - приказал Томас.

- Что-нибудь, - последовал ответ, - потому что она потеряла все.

Женевьева бросила женщине монету. В городе зазвонил колокол, и Томас побоялся, что это сигнал к закрытию ворот, так что поторопил своих людей.

Колонна повозок, нагруженных древесиной, полотном и бочками, ожидала у ворот, но Томас проследовал мимо. Он был в кольчуге, с мечом, и это отмечало его как привилегированную особу.

Галдрик, скачущий чуть позади, развернул знамя с изображением сокола, держащего сноп ржи. Это была старая эмблема Кастийона д'Арбизон, и полезная вещь, когда Томас не хотел демонстрировать свою верность графу Нортгемптону или что он командовал ужасающими эллекенами.

- Что у вас за дело, сир? - спросил стражник у ворот.

- Мы пилигримы, - ответил Томас, - хотим помолиться.

- Мечи должны находиться в ножнах, пока вы в городе, сир, - с уважением произнес стражник.

- Мы здесь не для драки, - заметил Томас, - только для молитв. Где мы можем найти кров?

- Впереди много таких мест, рядом с церковью Святого Пьера. Лучшее - то, где нарисована святая Лючия.

- Потому что оно принадлежит твоему брату? - догадался Томас.