14-я книга. Барабаны Таланов

– Есть! Поймал! Сейчас я его голубчика вытащу, а ну-ка поднесите поближе клетку, парни, мы его посадим в неё. – Ещё через несколько минут Веридор Мерк вытащил из норы прутик, к которому был крепко привязана сушеная груша. Здоровенная ледовая крыса не хотела с ней расстаться и в итоге была посажена вместе с этим лакомством в клетку, а Звёздный король наставительно сказал – Запомните, парни, самая лучшая наживка для ловли ледовых крыс на ивовый прутик, это сушеная груша. За вкусной сушеной грушей ледовая крыса полезет даже в бабушкину духовку. А кто мне скажет, откуда на Варкен привозят самые вкусные груши?

– С Геи! – Дружно закричали малыши.

– Правильно. – Подтвердил Веридор Мерк и добавил – А теперь бегите домой, дядя Ханни привёз в ваш клан здоровенный грузовик всякой всячины и в том числе большущие, спелые гейанские груши, которые так и тают во рту. – Мальчишки, радостно крича во всё горло, убежали, а его звёздное величество встал, взял в руки баул, подошел к Холтеру и, улыбаясь, сказал – Брат, возьми меня к себе в подмастерье.

Холтор сурово насупился и, указывая пальцем на баул, спросил его скрипучим, неприятным голосом:

– В этом чемоданчике лежат все твои инструменты?

– Нет, конечно. – Ответил Веридор – Я взял с собой только инструмент для резьбы по дереву и инкрустации костью. Да, и то не весь.

Старый мастер, который очень любил украшать свои изделия как раз именно костяной инкрустацией, заулыбался и спросил уже куда более доброжелательным голосом:

– Ты работал когда-нибудь с музыкальным кедром?

– Да, мастер. – Ответил Веридор – Довольно много.

Холтор Талан удивлённо хмыкнул и спросил:

– И сколько же сортов музыкального кедра ты знаешь, атан?

Веридор, которого назвали младшим помощником, опустил свой баул на траву, сцепил пальцы в замок повиновения и ответил:

– Мастер Холтор, я знаю семьдесят четыре сорта музыкального кедра, но работал только с сорока девятью.

Бенден от удивления чертыхнулся, а его старший брат, широко заулыбавшись, сказал:

– Я работаю со ста восьмью сортами дерева, толон-атан Веридор, а всего знаю сто двадцать семь сортов музыкального кедра и из них восемь выращены лично мною. – После небольшой паузы он спросил своего нового подмастерье – Ну, это так, для того, чтобы мне лучше узнать твои предпочтения тотан, какой сорт кедра ты считаешь самым лучшим, а какой совсем негодным?

Веридор, которого сразу же повысили до старших подмастерьев, стал с готовностью перечислять:

– Вельро Холтор, на мой взгляд самый низший сорт музыкального кедра это толокай. Эти колоды годятся только для того, чтобы делать из них ойтоны, да, и то лишь для начинающих годойонов. Хороший годойон зашвырнёт такой ойтон куда подальше. Большинство мастеров также не любят древесину сорта мойтан, взятую от кедров, выросших на восточной оконечности твоего острова, где дуют очень сильные ветра, но мне она нравится. У неё очень красивый рисунок и она обладает прекрасными резонансными качествами, поэтому хорошо идёт на струнные инструменты, но работает только с серебром. Я сработал из мойтана несколько сираф для своих галанских друзей и все они до сих пор играют на них.

Сиссар тотчас воскликнул:

– Так вот в чём, оказывается, заключается секрет сираф Ронбальда, Жано и Борна! То-то я всегда чувствовал в них нотки Синего годо. Они же изготовлены из варкенского музыкального кедра.

Веридор улыбнулся и продолжил отвечать:

– Мастер, честно говоря, любая древесина музыкального кедра хоть на что-нибудь, да, сгодится. Тут всё зависит только от того, откуда у тебя растут руки и как работает твоя голова, но лично для меня нет сорта лучше, чем ваш знаменитый зан-зан.

– Ха, а чем же это тебе не нравится наш зиу-зинг? – Удивлённо воскликнул Холтор и, тут же хлопнув себя ладонью по лбу, радостно прогудел – Ну, да, всё верно, ведь ты же Мерк из Горного Антала, а стало быть уже родился готовым флайкойоном и потому для тебя кластроны из кедра зан-зан всё равно, что родные. Ну, что же, пошли, парень, посмотрим на те чурбаки, которые приволок нам Сиссар. Как знать, может быть нам придётся пустить их на дрова, хотя, говоря по правде, я уже испытывал алмазный дуб и скажу тебе, что это очень певучее дерево. Ничуть не хуже, чем наш зиу-зинг, из которого мы строим самые звонкие большие годо. Кстати, брат мой, мне довелось слушать, как играет на твоей сирафе Ронбальд Зайнур. Не знаю, удастся ли тебе проникнуть так же хорошо в душу годо, но ты настоящий геммиархон. Такого сладкозвучного и певучего инструмента, который ты построил для этого парня, я давненько не встречал.