14-я колония (ЛП)

Деревня с бревенчатыми домами казалась тихой, и только ворсистые клубы дыма, вьющиеся из труб, указывали на то, что они здесь обитают. Поселение шло без единой точки фокусировки, одна-единственная черная дорога, ведущая внутрь, а затем наружу, очерченная снегом. В центре доминировала церковь с желто-розовыми дощатыми стенами и двумя луковичными куполами. Он расположен недалеко от берега, галечный пляж отделял дома от озера. Ему сказали, что восточный берег менее посещаем и менее заселен. Только около 80 000 человек жили примерно в пятидесяти общинах. Южный край озера превратился в туристическую достопримечательность, популярную летом, но остальная часть береговой линии, простирающаяся на сотни миль, оставалась удаленной.

Именно поэтому место внизу и существовало.

Его жители назвали город Чаяние, что означало «надежда». Их единственным желанием было остаться в покое, и российское правительство более двадцати лет помогало им. Это были красные гвардейцы. Последний бастион стойких коммунистов, оставшийся в новой России.

Ему сказали, что главный дом — это старая дача. У каждого респектабельного советского лидера до Ленина была деревня, и те, кто управлял дальневосточными провинциями, не были исключением. Тот, что внизу, сидел на китовой скале, выступающей в замерзшее озеро, в конце извилистой черной дороги среди густых зарослей сосен, покрытых снегом. И это тоже была не маленькая деревянная садовая хижина. Вместо этого его охристый фасад был построен из кирпича и бетона, возвышаясь на два этажа и увенчанный шиферной крышей. В стороне были припаркованы два четырехколесных автомобиля. Густой дым клубился из труб и одной из нескольких деревянных хозяйственных построек.

Никого не было видно.

Он завершил свой переход и повернул на запад обратно через озеро, сделав еще один узкий круг. Он любил летать и обладал талантом управлять движущимися механизмами. Вскоре он воспользуется лыжами и приземлится на льду в пяти милях к югу от города Бабушкин, а затем вырулит к его причалу, который, как ему сказали, в это время года не обслуживается водным транспортом. Там должен поджидать наземный транспорт, чтобы он мог отправиться на север, чтобы увидеть его еще ближе.

Он в последний раз пролетел над Чаянием и дачей, ныряя, чтобы окончательно подлететь к Бабушкину. Он знал о Великом Сибирском марше во время Гражданской войны в России. Тридцать тысяч солдат отступили через замерзший Байкал, большинство из них погибло в процессе, их тела были заперты во льду до весны, когда они наконец исчезли в глубокой воде. Это было жестокое и жестокое место. Что однажды сказал один писатель? Дерзкий по отношению к незнакомцам, мстительный по отношению к неподготовленным.

И он мог в это поверить.

Его внимание привлекла вспышка среди высоких сосен и лиственниц, чьи зеленые ветви резко контрастировали с белой землей под ними. Что-то вылетело из-за деревьев, понеслось к нему, оставляя за собой клубок дыма.

Ракета?

«У меня проблемы, — сказал он. «Кто-то стреляет в меня».

Инстинктивная реакция, основанная на многолетнем опыте, бросила его на автопилот. Он резко повернул направо и нырнул дальше, теряя высоту. Ан-2 управлялся как восемнадцатиколесный, поэтому крутой крен он увеличивал для увеличения пикирования. Человек, который ранее перевернул самолет, предупредил его, чтобы он крепко держался за штурвал, и в этом он оказался прав. Ярмо вздрогнуло, как бык. Казалось, каждая заклепка вот-вот расколется. Ракета пролетела мимо, зарезав оба левых крыла. Фюзеляж вздрогнул от удара, и он выровнялся из пикирования и оценил повреждения. Лишь ткань покрывала поверхности лифта, и многие стойки теперь были обнажены и повреждены, рваные края хлестали в потоке воздуха.

Стабильность сразу стала проблемой.

Самолет раскачивался, и он боролся, чтобы сохранить контроль. Теперь он направлялся прямо на сильный северный ветер, его скорость полета была менее 50 узлов. Опасность сваливания стала реальной.

«Что творится?» — спросила Стефани.

Ярмо продолжало бороться за свободу, но он держался крепче и набирал высоту. Двигатель ревел, как грохот мотоциклов, опора закапывалась, пытаясь удержать его в воздухе.

Он услышал бормотание.

Потом обратный огонь.

Он знал, что происходит. К винту прилагалось слишком большое напряжение, которому сопротивлялся двигатель.

Включение и выключение питания элементов управления.

«В меня попала ракета класса «земля-воздух», — сказал он Стефани. «Я теряю контроль и падаю».

Двигатель умер.

Все инструменты перестали работать.

Окна закрывали кабину спереди и сбоку, сиденье второго пилота было пустым. Он поискал внизу и увидел только голубой лед Байкала. Ан-2 быстро превратился из самолета в дедвейт в восемь тысяч фунтов.

Страх охватил его вместе с одной мыслью.

Так он и умрет?

ГЛАВА ВТОРАЯ

ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ, 2:20 утра

Стефани Нелле уставилась на динамик на столе. Ее прямая связь с телефоном Коттона прекратилась.

«Ты здесь?» — снова спросила она.

Только молчание продолжало ей отвечать.