14 недель

— Чертовски идеально, — прорычал он, жадно оглядывая меня. И хотя годы несколько изменили мое тело, немного смягчили в тех местах, которые когда-то были более твердыми, оставили шрамы, нанесенные жизнями, которые мы создали в любви, я все еще не видела ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Возможно, это было связано с тем, что Тиг тоже не видел этого. Он любил каждый изгиб, каждую растяжку, каждое так называемое несовершенство. Он поклонялся им, пока я не смогла увидеть их его глазами.

Я наблюдала, как его руки скользят вверх по моему животу, к моим грудям, а большие пальцы перекатывают мои соски, превращая их в твердые пики.

Он отпустил меня лишь настолько, чтобы освободить свой член, твердый и напряженный, заставив мои ноги раздвинуться, когда он еще сильнее притянул меня к себе. Я смотрела, как он поглаживал свой член вверх и вниз по моей щели, разделяя мое желание, затем снова скользит вниз и невероятно медленно входит в меня. Мы оба смотрели на зеркало, наблюдая, как наши тела становятся единым целым, обнаруживая, что ни капли желания не угасло за все эти годы, зная, что в мире нет ничего более правильного, чем он внутри меня.

Медленная сладость не длилась долго, как это часто бывает.

Очень скоро все стало жестким, быстрым и грубым.

Одна его рука скользнула между моих бедер, когда он внезапно выпрямился, наклонив меня вперед. Другая рука потянулась к моим волосам, собрала их и сильно дернула.

— Подними голову, — потребовал он. — Я хочу, чтобы ты видела, как я тебя трахаю.

Как будто я хотела чего-то меньшего. Мои стоны стали громкими, настолько громкими, что я была уверена, что соседние магазины с обеих сторон точно знают, чем я занимаюсь. Но мне было абсолютно наплевать, когда он дергал меня за волосы сильнее, боль и наслаждение доводили меня до предела.

— Вот так, кончи для меня, — потребовал он, когда его член врезался в меня все сильнее и сильнее.

И когда мой мужчина хотел, чтобы я кончила, кто я была такая, чтобы отказать ему?

Оргазм обрушился на меня, заставляя выкрикивать его имя, а он продолжал входить и выходить из меня, доить, пока его не настиг собственный оргазм с моим именем на губах.

Мы не двигались долгое время. Обе его руки обхватили меня, когда он снова прислонился к двери, одна опустилась на мои бедра, другая — на грудь. Его голова склонилась к моей шее, где он поцеловал меня в губы.

— Люблю тебя, Кенз, — сказал он, и, черт возьми, если это не заставило мой живот затрепетать, когда я услышала это.

— Я тоже тебя люблю, Тиг, — сказала я, чувствуя это до глубины души. — А теперь дай мне одеться и привести себя в порядок. У меня много работы, и я не могу задерживаться. Риз и ее семья придут на ужин.

— И если я хоть что-то знаю об этой семье, — сказал он, заставив меня улыбнуться. Не о твоей семье, а об этой семье. Потому что он знал, что в тот день, когда я выбрала его, все приняли его с распростертыми объятиями, — это то, что как только слух распространится о том, что Риз приезжает, то внезапно там будет Джина, а потом Пейн, Элси и их дети, а потом, черт побери, Шут, Брейк, и их девочки и дети тоже появятся. Потом, если слухи разнесутся еще больше, Сойер, Брок и Баррет тоже будут украшать стол.

Он полностью сделал мне обеденную зону. Он освободил жилое пространство внизу, которое было в основном бесполезным, так как мы все зависали наверху, а затем принялся за работу, чтобы построить нам семейный стол, так как мы не могли найти такой, в который бы уместилась такая большая компания, которая у нас часто собиралась.

— Да, но тогда вы, парни, сможете сидеть с пивом и закатывать глаза, когда я буду кричать на Алекс.

— За то, что она испортила салат.

— Как она всегда умудряется испортить салат? Серьезно, ее надо изучать. Что-то в ее прикосновениях просто портит еду, клянусь.

Мы были на полпути из магазина, когда я остановилась:

— О, и если Баррет приедет, держу пари, они привезут и Коллинс… Кажется, мне нужно снова зайти в магазин за едой.

Тиг подошел ко мне сзади и снова обхватил меня, сжав, возможно, немного слишком крепко.

— Должен сказать, мне нравится, что моя женщина не думает о том, чтобы уменьшить масштаб, а просто идет и берет больше еды. Сколько времени прошло с тех пор, как я говорил тебе, какая ты охрененно замечательная?

— О, должно быть, прошло не меньше часа, — размышляла я, вспоминая наш разговор, состоявшийся столько лет назад, во время нашего первого официального свидания в «Семье».

— Слишком долго, черт возьми, — сказал он, зеркально отражая свои тогдашние слова.

— Думаю, тебе лучше установить будильник на телефоне, чтобы не допустить этого снова, — улыбнулась я.

— Чертовски верно, — согласился он, повернул меня и целовал до тех пор, пока я не покачнулась на ногах.