15 встреч с генералом КГБ Бельченко

19 ноября 1940 года, в 23 часа 50 минут на участке 7-й заставы 86-го погранотряда нарядом на командном пункте (КП) были обнаружены следы девяти человек, которые вели в наш тыл. Комендант участка капитан Мягкий немедленно доложил об этом начальнику отряда и выехал к месту происшествия для организации преследования. Начальник отряда майор Здорный вероятные пути движения прикрыл группами. Одной из групп, возглавляемой старшим лейтенантом Царенко, 20 ноября 1940 года в 7 часов утра были задержаны трое вооруженных нарушителей, у которых изъято: 2 револьвера, 2 гранаты «Мильс», крупная партия сахарина и другой контрабандный товар.

20 ноября 1940 года в 13.00 группой, возглавляемой техником-интендантом 1 ранга Романченко, был убит еще один участник банды. В результате настойчивой работы по розыску остальных нарушителей 28 ноября были задержаны еще трое, причем двое из них оказали вооруженное сопротивление.

Жизнь границы в тот период изобиловала подобного рода случаями. Главное же заключалось в том, чтобы не допускать безнаказанных нарушений границы, и можно твердо сказать, что несмотря на сложность всей оперативной обстановки, подавляющее большинство начальников застав под руководством комендантов участков и начальников отрядов на протяжении длительных сроков времени не допускали таких безнаказанных нарушений. К их числу относятся: комендант 4-го участка 87-го погранотряда капитан Ольшук, награжденный за отличную организацию охраны границы на участке своей комендатуры орденом Красной Звезды, начальник 6-й заставы 88-го погранотряда младший лейтенант Бойко, также награжденный орденом Красной Звезды за недопущение безнаказанных прорывов на своем участке и отличное знание обстановки, и другие пограничники.

Сложность оперативной обстановки требовала совершенствования чекистского мастерства со стороны личного состава территориальных органов, пограничных и внутренних войск НКВД.

Чекистским органам и пограничным войскам, поставленным партией и правительством на самые острые участки классовой борьбы, надо было особенно следить за тем, чтобы не допускались нарушения революционной законности. Я и подчиненные мне руководители периферийных органов часто отчитывались о своей работе перед бюро обкома и бюро райкомов партии. Мы органически были связаны с работой партийных органов и тем, что сами являлись членами бюро: я — Белостокского обкома партии, а начальники городских и районных аппаратов — соответствующих комитетов партии.

Особо хочется подчеркнуть, что Центральный Комитет Компартии Белоруссии и правительство уделяли чрезвычайно много внимания западным областям и особенно Белостокской области. С их стороны оказывалась многогранная помощь в налаживании хозяйственно-политической жизни освобожденных районов и укреплении их обороноспособности. Исключительно много делалось в этом направлении в пограничных и приграничных районах.

Я не ошибусь, если скажу, что большую часть своего времени руководящие работники находились в западных областях. Особенно часто нам, руководящим работникам Белостокской области, оказывал на месте помощь и давал советы первый секретарь ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко. Нередко мы встречались и с секретарем ЦК КП Белоруссии В. Н. Малиным и другими работниками. Именно они и секретари обкома партии, работавшие после товарища Игаева, товарищи Киселев и Кудряшов, помогали нам разобраться в сложном политическом переплете, сложившемся там. Прошло уже много времени с тех пор, когда нам приходилось решать трудные и ответственные задачи, но можно и сегодня сказать, что линию партии мы осуществляли твердо и неукоснительно.

Когда мы получили данные о наличии активно действующего против нашего народа буржуазно-националистического подполья, мы подходили к реализации материалов в зависимости от обстоятельств. Мы изолировали от общества, прежде всего из состава руководителей и актива, выходцев из враждебных нам классов. Что же касается лиц из среды интеллигенции и среднего чиновничьего сословия довоенной Польши, то к ним был применен сугубо индивидуальный подход с учетом конкретно содеянного. Выходцев из социально близких нам слоев мы профилактировали, то есть рассказывали, что мы знаем об их связях или принадлежности к подполью, требовали прекращения этой деятельности и предупреждали о серьезной ответственности, если они будут ее продолжать. Как потом было установлено, многие поняли свои заблуждения и отошли от этого, и только незначительная часть не прислушалась к нашим советам и в результате была привлечена к ответственности.

Оставшиеся на свободе контрреволюционные элементы путем террористических актов, шантажа и провокаций пытались вернуть на путь преступной деятельности отмежевавшихся и успех на этом пути имели незначительный. Более того, часть этих людей, не поддававшихся на провокации, приходили к нам с заявлениями о том, что их пытаются снова толкнуть на преступный путь борьбы с Советской властью.