сухое красное винолюбимой капнуло на телекси моментально превратилосьв сырое красное пятнолюбимая сказала — о!что за бардакдунул ветер — залаяли собакистукнул молотоки бывший мальчик для битьяа ныне деятель искусствасказал моей любимой устноне плачь любимая мояздесь нет мотива для самоубийстваи мы быстро выпили еще по однойнаступило утро — ветер усилилсяпозвонил Нойговорит — собирайтесьчерез час отправляемсямы в нерешительности переглянулисьи в нерешительности выпили еще по однойпотом пробило два часапотом четыре — восемь с половинойзажгли сандал — потом лавандупотом устали а потомя все-таки спросила где ты былв момент последнего удараведь мы с Тамарой ходим паройты не был тамон побледнелот этих слов и тотчас же закрыллицо свое и пол газетой старойкак шестизначный мимикрылза окном стало накрапыватьсвет неожиданно погасв дверь постучалиявился слесарьдернул кранмы оказались в кинозалегде нам злодейство показалии пили кровь и дибазолиз трех корон как Цинандалимы замерзали с трех сторонВода медленно поднималась. На первом этаже послышался звон разбитого стекла. На подоконник сел голубь, растопырив мокрые перья. Стуча клювом он поглядывал на бутылочку оливкового масла с надписью Made in Spain на этикетке. Тикал таймер остывающей печки. Любимая колдовала со слесарем в ванной. Несмотря на предрассветный час небо не прояснялось.мы пили красное винои положив на плечи ногичитали наизусть две книгихотя хватило б и однойиз уст в уста читали книгигде было все предрешеномелким шрифтомс параллельными местамии условными обозначениямив частности пункт Аоказался пятым а В шестымтемп нарастал — дыхание участилосьлюбимая еще спала и во сне улыбаласьпонюхав крепких и приятныхискусство требовало чистых — первородныхи новых жертввода достигла — комната всплылаположив предел высокоумию гордыхс последней прямотой бетонного углая вздрогнулаон расстегнулона даламои чертежи остались нетронутымиголубь на подоконнике наклонил головуи несколько раз отчетливо произнесслесарь! слесарь! слесарь!окно растворилось и вода хлынула внутрь