16 лошадей

По другую сторону дороги пылал последний ноябрьский костер.

Сначала пахло приятно, но потом поднялся черный дым.

•

Во время учебы Купер бывала на скотобойне. Первый раз отправилась сама, еще до поступления в ветеринарную школу. Готовность наблюдать за рутинным и умышленным убийством животных – это отважный поступок со стороны человека, который собирался посвятить всю свою жизнь заботе о них.

Купер, грезившая профессией ветеринара, прочитала об этом в интернете и поехала. В семнадцать лет работники бойни показались ей довольно приятными людьми, куда более приятными, чем те, с кем она позже столкнется во время прохождения практики. Они перебрасывались с ней шуточками, в перерыв звали пить чай, спрашивали, о чем она мечтает.

Коров вели одну за другой под звон цепей, ближе к вечеру их место заняли свиньи. Коровы не знали, что случилось с их предшественницами, и поначалу вели себя спокойно. Спустя некоторое время они начинали нервничать и только ближе к концу понимали, что оказались не в самом приятном месте.

Со свиньями все было иначе. Они сразу понимали, что их ждет, и поэтому визжали, окруженные приятными работниками скотобойни.

Об этом и о многом другом думала Купер, глядя на клубы дыма, поднимавшиеся над «Родной фермой». Как сообщила Ада, на костре сожгли сто восемьдесят две овцы. У этой женщины отличная память на цифры.

Вокруг громоздились груды деревянных поддонов, взятых у того же человека, что несколько дней назад в праздничный вечер разводил главный костер, а между ними сгорала дотла шерстяная масса. Огонь подпитывался ветром и телами молодых и старых овец, которых бросали сверху. Они проваливались вниз под тяжестью мертвых и умирающих.

Купер молчала, однако выражение лица, похоже, выдало ее.

– Это вынужденная мера. Очень много овец заразилось, – объяснила Ада и посмотрела на попутчицу.

Купер никак не отреагировала.

– В полях нашли труп человека. Помочь ему уже не смогли.

– Кто это был? – спросила Купер, стараясь скрыть эмоции.

– Старый фермер. Упал замертво посреди топи. На пальцах – засохшая почва с места преступления. Перед этим он отвез в больницу свою дочь. – Ада помолчала. – А потом вернулся туда, где несколько дней назад показывал детективу Николсу закопанные головы. Перед смертью он внимательно осматривал этот участок, ковырял землю.

– Самоубийство?

Ада пожала плечами.

– Последние часы жизни он провел в одиночестве.

И не дожил до рассвета.

Их остановили на перекрытой трассе, но Ада показала свой бейдж, и полицейские сразу их пропустили.

Больше никто здесь жить не будет.

•

Пустынные улицы, даже на рынке никого. Усиливающийся ветер раскачивал головки красных и желтых цветов.

– Алек поправится? – спросила Купер, продолжая смотреть в окно.

– Мы никак не можем найти его сына, – замешкавшись, ответила Ада.

Машина остановилась на пристани, где их ждал катер.

– Как это не можете найти?

– Вот так. – Ада отстегнула ремень безопасности, и водитель заглушил двигатель. – Саймона Николса нигде нет: ни дома, ни у друзей. Однако на момент аварии с Алеком ехал кто-то еще. На заднем сиденье нашли грязь. И немного крови. Наши специалисты сейчас этим занимаются.

Ада открыла дверцу.

– Идем, вот наш катер.

В особняке Купер выдали новую одежду и плотную куртку, но скоро все равно предстояло переодеться. На катере все были в защитных костюмах.

Пока они шли по пристани, Купер вспоминала письмо. Вспоминала деревянные ящики и лошадиные головы, скотобойню с милыми людьми, которые убивали свиней и коров.

Улыбка за тобой.

Ты мог его спасти.

Глава 40

Катер мчался вперед, прорезая всепоглощающую пустоту теплого тумана. Безлюдный Илмарш скрылся из виду.

Купер укачало, она побежала в туалетную кабинку. Не стоило есть те круассаны.

Вскоре она вернулась на палубу зелено-голубого судна, ржавого по краям. Доступ к некоторым отсекам был перекрыт с помощью металлических цепей, натянутых между белыми столбиками. Ада стояла спиной к ней в задней части катера. Как это правильно называется, корма? Купер не разбиралась в этих терминах.

Ада курила, и серый сигаретный дым растворялся в белом облаке тумана.

– От этого умирают, – сказала Купер.

Женщина обернулась.

– Мы не видим смерть, когда она у нас прямо под носом. – Голос Ады казался более мягким и звонким. – Там, куда мы едем… Там когда-то жила семья. Много лет они выращивали овец и свиней на продажу.

Ада швырнула окурок в море, и его подхватило волнами. Купер долго боролась с этой зависимостью, да и с другими тоже, а потом в один момент твердо решила бросить. Сейчас это воспоминание казалось очень далеким и незначительным. Однако даже в такие периоды человек не перестает быть собой. Просто лучше скрывает свои желания.

Сигарета скрылась в серых водах, и Ада продолжила свой рассказ:

– Сорок пять лет назад сын уехал от родителей, получил высшее образование, чего-то добился в жизни. Все у него шло по плану: женился, завел детей, служил своей стране. Я его знала.

Катер гудел на волнах.